– Мм… М-му… – замычал сосед.
– Что тебе? – Антоний подошел к Глухому – Тяжело? – Дотронулся до липкой волосатой груди. – Пламенем горишь… Сейчас полегчает… – приложил к груди Библию. – Во имя Отца, Сына и Святого духа… – начал читать молитву, но тот застонал, сжал сухие растрескавшиеся губы, заворочался. Тяжелая книга скатилась на пол.
– Пить хочет, – сказал молодой матрос с язвами на теле.
Антоний перекрестил Глухого, пошел к бочке. Деревянная бадья была пустой, железный ковш валялся на дне. Священник тщетно поскреб мокрое донышко, взял ковш, направился в трюм, где хранилась свежая питьевая вода. Он добрался в темноте на ощупь до бочки, зачерпнул пахнувшую илом холодную жидкость, напился. Стараясь не разлить воду и опасаясь наскочить на стену или грузы, уложенные по краям прохода, выставил левую руку в пустоту и побрел назад. Антоний слышал, как по полу пробегали крысы, боялся ненароком раздавить мерзкую тварь.
На палубе застучали каблуки, за спиной заскрипел и отворился люк. Желтое пятно света выхватило бочки, мешки, спускавшиеся по лестнице ноги, штаны штурмана-сицилийца. Оглядевшись и не заметив священника, Антон Соломон подняв фонарь над головой, крикнул наверх: «Мартин, давай их по одному!» Загремели цепи, тускло блеснуло железо. Антоний узнал закованного в кандалы Филиппе. За ним показались трое моряков. Арестанты понуро побрели в каморку, служившую карцером. Штурман шел впереди.
Зазвенели ключи, щелкнул замок, лязгнул железный засов, заскрипела дубовая дверь – пленники втиснулись в пустой сырой чулан, не более четырех квадратных метров, без окон и вентиляции.
– Я оставлю фонарь и принесу поесть, – пообещал Соломон, – если скажете, где нашли золото.
– Мы не виноваты! – взмолился Педро. – Хуан один знает место.
– Мы ничего не слышали, – поддержал Филиппе.
– Завтра вам не дадут хлеба с водой! – штурман припугнул арестантов. – Через неделю начнете пить кровь друг у друга, хотя каждый юнга будет знать, где оно лежит. На рассвете туда отправятся десятки людей. Зачем вам скрывать место?
– В камнях у ручья, в получасе ходьбы по правому берегу, – глухо промолвил Диего.
– Не лжешь? – Соломон повысил голос – Поклянись!
– Чтоб мне не увидеть берега… – послышался торопливый голос. Резко вскрикнула дверь, стукнул замок. Гулко в кромешной темноте сапоги протопали к лестнице. Священник постоял, расплескивая дрожащей рукой воду и раздумывая: вернуться в кубрик или узнать у заключенных, о чем шла речь? Мыши зашуршали под ногами, капеллану ужасно захотелось скорее вернуться к свету. Он поборол любопытство, осторожно пошел в лазарет.
* * *
– Вы звали меня, сеньор капитан-генерал? – Моралес изящно поклонился, снял большую бархатную шапку, спрятал живот. Розовые щеки слегка надулись. – Юнга сказал, будто нашел золото. – Близорукие глаза заметили на столе сверток, прищурились, цепко впились в тряпки.
– Надо проверить качество металла. – Магеллан откинул покрывало. – Вы сумеете отличить золото от обманки?
– Разумеется, – это очень просто!
– Что для этого необходимо?
– Достаточное количество чистого песка и весы.
– Зачем?
– Обманка в шесть раз легче золота, – свысока пояснил Моралес, разглядывая кучу – Здесь много грязи… – он заколебался.
– Нужно очистить? – расстроился шурин.
– Вы торопитесь?
– Да, – признался Дуарте.
– Тогда опустите в кислоту, – посоветовал врач.
