Авто выезжает на дорогу, слышится противное пиликанье, на передней панели мигает значок ремня.
– Пристегнись.
Ура, все же дождалась. Первая фраза в мой адрес.
– Оно перестанет. Надо только подождать и…
– Пристегнись, – повторяет таким тоном, что охота спорить мигом пропадает.
Я пристегиваюсь.
– Телефон, – говорит он.
– Что?
– Дай свой телефон.
Проходит почти полминуты, пока я понимаю о чем речь.
Ладно. Я достаю мобильный, протягиваю Демьяну. Он опускает стекло и выбрасывает телефон, легко, как от мусора избавляется.
– Ты… ты чего? – возмущаюсь. – Это вообще-то последняя модель, там куча всего важного…
– Телефон тебе больше не понадобится, – отрезает холодно.
Это звучит так, будто мне уже ничего не понадобится. Никогда. Совсем.
Я пытаюсь сглотнуть, но не могу. Физически не выходит.
– Ты же не домой меня везешь? – решаюсь на вопрос.
– Нет.
Короткий, исчерпывающий ответ.
– Ты убьешь меня?
– Зачем?
В его хриплом голосе прорезаются эмоции. Демьян удивлен. Или я выдаю желаемое за действительное?
– Ну так мэр сказал, – говорю тихо.
– Он сказал, чтобы я о тебе позаботился.
Почему это звучит страшнее чем «чтобы я тебя убил»?
– Смысл все равно не меняется, – нервно улыбаюсь.
– Мэру наплевать, что с тобой будет и как, лишь бы проблем не доставила.
– Послушай, я не доставлю проблем. Я обещаю. Клянусь. Я не стану никому… Боже, да я даже не знаю, о чем я могла бы рассказать! Я же ничего не поняла. Неизвестный тип вцепился в меня, твердил свое дурацкое «держи, держи», требовал повторить, потом появилась охрана. Я… я честно не знаю. Я не в курсе. Я и лица его вспомнить не смогу. Уже забыла. Правда. Давай… давай я просто спрячусь? Я не стану делать глупостей, не пойду в полицию. Я уеду из города, имя сменю. Я знаю человека, который поможет. Я найду способ…
Меня прорывает.
Слезы текут по щекам. Я шмыгаю носом и продолжаю нести абсолютную чушь. Краем сознания понимаю, что бесполезно, но остановиться не могу.
– Умножь пятьсот семьдесят девять на шестнадцать, – обрывает Демьян.
– Что?
Он повторяет задачу. Равнодушно, ледяным тоном.
Намекает на те странные фразы, которые сообщил незнакомец? Догадывается, что я утаиваю важную информацию?
Я их никому не выдам, но до смерти помнить буду. Хотя это не лучшая формулировка, ведь моя смерть может наступить совсем скоро.
– Как мне посчитать без калькулятора? – закусываю губу. – Или ты… ты специально? Только бы я заткнулась?
Демьян ухмыляется. Очень широко. Даже непривычно.
– Сам умножь, умник, – хмыкаю. – Легко давать задачу, но…
– Девять тысяч двести шестьдесят четыре.
– И как я это проверю?
Открываю сумку, нахожу ручку, клочок бумаги. Я провожу вычисления в столбик и прихожу к неутешительному выводу.
– Ты заранее знал, – смотрю на Демьяна с подозрением.
– Да. Вызубрил, чтобы поразить.
– Умножь еще.
Я не успеваю придумать пример.
Демьян включает музыку. На полную громкость.
Я вздрагиваю. Кажется, сейчас у меня лопнут барабанные перепонки. Зажимаю уши, сжимаюсь в комочек.
Он делает чуть тише.
Обычно я такое не слушаю. Тяжелый рок. У меня аж пищевод содрогается от безумного рева.
Я утыкаюсь взглядом в стекло, слежу за дорогой. Снаружи моросит дождь, совсем легкий. Я вытираю слезы.
Я не сразу отваживаюсь заговорить, но все же нарушаю тишину:
– Что мне сделать, чтобы ты меня отпустил?
Я понимаю, деньги предлагать бесполезно. Он за день может заработать столько, сколько я в жизни не видела. Его не волнуют мои гроши. Он не станет ради этого подставляться.
