– Ну, что поделать, отфеячивание отнимает много сил, если я перестану хорошо кушать, меня оставят на второй год учёбы.
– Ну, судя по тому, сколько ты лопаешь, Мили, тебе это в ближайшем будущем не грозит. – Крисиг исподтишка осмотрела постояльцев и остановила свой выбор на дородной даме.
Дамочка, видимо, распекала собственную дочь за то, что та слишком увлекается сладким, приговаривая: «Будешь столько жрать, оплывёшь жиром, кто тебя такую замуж-то возьмёт»? Тоненькая полупрозрачная девушка испуганно кивала, соглашаясь. Она не посмела возражать, когда вздорная баба пододвинула к себе тарелку со сливовым пудингом с взбитыми сливками и шоколадной крошкой.
– Как ты ещё голодом бедняжку не уморила, мерзкая зараза. Она ж такая тощая, что одни кожа да кости остались. Сейчас я тебя так отфеячу, что ты перестанешь объедать девицу…
Несколько быстрых жестов изящных рук увенчал полный ужаса вопль толстенной служанки:
– Ааааа, что это такое, – простая деревянная табуретка зарысила в сторону выхода, точно сноровистая лошадь, периодически взбрыкивая, пыталась скинуть сварливую бабу со своей деревянной спинки. Толстуха завопила во весь голос и намертво вцепилась в табурет.
– Оооо, давно я так не смеялась, – Милисандра смахнула выступившие от хохота слёзы и приступила к поеданию любимого десерта.
Девушка, воровато оглянувшись, подтянула к себе резную тарелочку с возвращённым обратно лакомством и стала торопливо его уничтожать. Она прекрасно знала, что если служанка, всегда сопровождающая её при выходах в город, вернётся, то она снова останется голодной. Выждав ещё немного, заказала кусочек торта с взбитыми сливками и чашку ароматного травяного напитка.
Утар сделала страшные глаза и провыла тихим жутким голосом:
– Сегодня вся столица будет смаковать подробности весёлого выезда вздорной бабёнки верхом на эльфийской табуретке. Надеюсь, она перестанет издеваться над бедной девушкой и морить её голосом.
Громко вопящая, пухленькая служанка думала только о том, как бы взбесившаяся эльфийская табуретка не скинула её на всём скаку наземь. Пальцы её уже начинали болеть и соскальзывать с деревянного сидения. Девица вопила дурным голосом и пыталась удержаться. «Боги, эта соплячка получит у меня. Она хотела избавиться от моего пригляда, а там три Феечки с мордашками студенток-первокурсниц сидели и объедались сладким. Подлые чванливые твари. Погоди, Арена, вот вернусь, посидишь у меня пару месяцев на воде и чёрствых корках хлеба. Девка на выдании должна быть скромна и молчалива. Ведь никому не нужна гордячка и болтушка. Да когда ж эта табуретка эльфячья ужо угомонится. К меня там девка молодая без пригляда, не случилось бы чего. Орки-то не всё ещё в степь ушли, да и наёмников полно везде»…
Тут сноровистая деревянная лошадь, изукрашенная причудливым растительным орнаментом, резко затормозила и точно на дыбы встала. С пронзительным визгом толстуха шлёпнулась в огромную лужу, до краёв полную жирной грязью. Рядом возмущённо хрюкнул матёрый хряк: ему совсем не понравилась шумная товарка.
В это время мимо проезжала весьма замызганная и бедная орочья кибитка. Она принадлежала сыну весьма бедного и захудалого рода, столь незначительного, что ни одна орчанка не пожелал выйти за него замуж или прийти в гарем, при дележе пленниц ему тоже ничего не доставалось, так и мыкался он в гордом одиночестве, перебиваясь мелкими кражами. Звали молодого воина Вувык.
