Стоял дурманящий запах свежей травы и совсем не хотелось тревожиться. Так что она прислонила свою тревогу к дереву и нырнула в реку.
Холодная вода мгновенно вытеснила упаднические мысли из головы и теперь они дрейфовали к морю, отчаянно цепляясь за листья. Когда верхушки клёнов окрасились розовым, Одамин уже насобирала простых антиколдовских водорослей и как раз ныряла за песком от сглаза. Вода была ледяная, но Одамин как-то провела лето в лагере для арктических русалок и теперь могла плавать в воде любой температуры (если на ней нет льда – дышать под водой её так и не научили).
Одамин знала, что плавать в рассвет – не самая хорошая идея (всё-таки Водяной ужас как не любит утро). Так что она поблагодарила реку, вылезла на берег и обсудила с собой дальнейшие действия. Надо во что бы то ни стало отменить действие заклинания, а пока она не придумает, как это сделать, нельзя ни на минутку оставлять обречённого человека одного! Фея растрепала волосы по ветру и помчалась на выручку человеку, который ещё не знал, что в ней нуждается.
ГЛАВА 3. Логично вытекающая из главы второй, которая в свою очередь продолжает главу первую
Не подумайте, дорогой читатель, что, рассказывая о двух главных героях, я совсем забыл о второстепенных! Эти три дня в королевстве выдались на редкость спокойными. Король водил фею Шошо по тавернам и потчевал олениной с брусничным соусом; принцесса наконец завершила список необходимых черт будущего мужа – многолетний труд в четырёх томах с приложениями и иллюстрациями; охотник охотился, а существа, населяющие дом феи, очень по ней соскучились, – все, кроме дикой кошки. Кошка не заметила перемен. Другие, более пикантные, подробности жизни королевства, разглашать я не буду. Для этого существуют газеты – почитайте их, если хотите сплетен.
Одамин прибежала на опушку как раз в тот момент, когда путник поднял панику из-за её пропажи. Они начали процедуру знакомства.
– Здоров, я Путник, – сказал путник, протягивая руку.
– Очень приятно познакомиться. Я Одамин. – В свою очередь сказала фея и неуверенно протянула свою руку.
Обычно феи должны делать книксен при знакомстве, но Одамин была в какой-то степени передовой феей. Они один раз уже держались за руки, и Одамин сочла, что краснеть при рукопожатии ни к чему. Но всё равно покраснела. Впрочем, как и Путник. А он такого за собой давно не замечал.
Затем они приступили к обеду. Да, знаю, что обычно люди утром завтракают, но, если уж ты в лесу, то к чему эти формальности. За обедом (кролик в травах и отвар из барбариса) Одамин рассказала всё про заклятие. И про то, что её неизвестен способ его снять. Но она виновата и сделает всё, чтобы этот способ отыскать. Путник отнёсся к рассказу простодушно и сказал, что на нём наверняка не одно заклятие и переживать тут не о чём. Он всё настаивал, чтобы она сотворила волшебство, потому что никогда раньше не видел фей. Точнее, он сказал «никогда раньше не видел живых фей». Одамин терпеливо объяснила, что она не волшебница, а фея, и феи не творят волшебство, а видят путь. И вообще, это всё очень серьёзно и нечего смеяться. Последнее она добавила, когда Путник заржал так громко, что распугал лесных горлиц.
После еды он собрал свой мешок и сказал:
– Ну, я вижу, тебе лучше. Я уже четвёртый день на одном месте. Это не дело. Прощай, сумасшедшая.
Одамин не поверила своим ушам. Человек под страшным заклятием – и сам того не осознаёт, хотя она только что объяснила. Она даже подумала, вдруг он немного … туповат.
