Ага, вот и всплыла реальная причина размолвки! Выходит, Ольга была не прочь за чужой счет разжиться, а Аллу это не устраивало. Не подавая вида, что заметила Ольгин промах, я спокойно спросила:
– А у Аллы деньги водились, так?
– Полно! Я сама не раз видела, когда она в кошелек залазила. У нее там тысячные купюры целыми пачками лежали! – завистливо сообщила Ольга.
– Вы уверены, что деньгами Аллу отец снабжал?
– Кто ж еще? Правда, Алка-то бахвалилась, что своим умом бабки зашибает, но я не верю.
– Прямо так и говорила «зашибаю бабки»? – переспросила я.
– Ну не так. Просто Алка любила меня поучать. Со школы еще пошло. То списать не даст, начнет умничать, мол, знания нужно самостоятельно получать. То из-за сменной обуви разворчится. Прямо как сейчас слышу: «Труд уборщицы надо уважать!» Вот и с деньгами то же самое. Я как-то попросила у нее пятьсот рублей, хотела кофточку купить, а мать тысячу дала – и все. А на такую сумму что приличное купишь? Минимум полторы надо. Я – к Алке. Помоги, мол, не откажи в любезности. А она и говорит: «В нашем возрасте нужно самим зарабатывать, а не с родителей последнюю копейку тянуть». Я в ответ: «А сама-то на чьи бабки живешь?» Вот тогда она и заявила, что на свои нужды сама зарабатывает.
– И после этого вы общаться перестали, – констатировала я.
– Ну да. А как с таким человеком дружить? У самой полон кошелек наличности, а единственной подруге пятихатку зажала, – снова переходя на жаргон, пояснила Ольга.
– А что, у Аллы действительно больше подруг не было?
– Настоящих – нет, – высокомерно заявила она. – Приятельницы были. По институту. А таких, чтобы на всю жизнь, не было.
«С самомнением у вас, мадам, все в порядке», – подумала я.
Весь дальнейший разговор крутился вокруг финансов погибшей девушки. Видимо, для Ольги наличие у подруги свободных средств было серьезным испытанием. Какой бы вопрос я ни задала, Ольга умудрялась перевести его на деньги. И только в самом конце беседы она вдруг спросила:
– А почему во время телефонного разговора вы назвали Аллу Богдановой?
– А что не так? – не поняла я вопроса.
– Так Богданов – это фамилия отца Аллы. А сама она носит фамилию матери, – огорошила меня девушка.
– Интересный факт. Признаюсь честно, я об этом даже не слышала. И как же звучит ее фамилия? – спросила я.
– Звучит, это вы точно подметили. Мать ее потому и не стала фамилию мужа брать, чтобы дочка немкой считалась. Дед ее – потомственный немец. Кажется, даже какому-то древнему роду принадлежит. Мать Алки этим очень гордится, поэтому и дочь под фамилией Гилен записана.
У Менякиной я пробыла до двух часов. За это время Шилов звонил дважды. Первый раз сообщил, что Ермилова нашел и адрес пробил. Второй звонок застал меня в дверях, когда прощалась с Ольгой, собираясь уходить. Голос у Шилова был взволнованный. Я вышла в подъезд и, спускаясь по лестнице, спросила:
– Что стряслось?
– Клиента твоего на благонадежность пробил, – скороговоркой произнес он, – обсудить бы надо. Сможешь сейчас со мной встретиться?
– Конечно, смогу. Ты на машине? Сам можешь подъехать?
– А с твоей «старушкой» что приключилось? – имея в виду мою «девятку», спросил он.
– На пенсию отправилась, – отшутилась я.
– Так и быть, выручу тебя, раз ты у нас безлошадная, – согласился Шилов. – Координаты называй, машину за тобой пришлю.
Продиктовав адрес, я вышла из подъезда и стала присматривать место, пригодное для длительного ожидания. Кроме продуктовых магазинов, ничего подходящего не нашлось. Пришлось идти в супермаркет. Я бродила между стеллажами со съестными припасами и размышляла.
