МАЛЬЧИК, ДЕВОЧКА И СОВСЕМ НЕМНОГО СЕКСА
В восемнадцать девочка встретила того, кто стал открытием, но остался загадкой.
Бюстгальтеры с таким умопомрачительным поролоновым слоем (на нём, пожалуй, могла выспаться пара человек) я носила только тогда, в возрасте пика женской глупости и напускной порочности. Когда ты хлещешь водку из горла, делаешь вид, что затягиваешься сигаретой, и думаешь, что каждый в радиусе ста метров хочет тебя трахнуть.
Нас познакомил общий друг и мой ярко-красный лифчик. В первый и последний раз мне удалось обмануть Каса: пуш-ап приклеил его взгляд к декольте короткого обтягивающего платья. Он просто смотрел, впитывал свет темнотой глаз, специально, уверенно, нахально, будто проводил эксперимент или, наоборот, ему было плевать на реакцию. Этот взгляд я запомнила навсегда. А он писал, что запомнил навсегда моё: «Привет». Дима Касьянов – все называли его просто Кас, а я бы позволила пялиться на любую часть моего тела ещё дольше и нахальнее, потому что он был настоящим красавчиком. Мы тогда так и не сказали друг другу ничего, кроме: «Привет». Можно было не говорить и этого, за несколько секунд первой встречи мы молча договорились о многих последующих.
Мы издевались друг над другом. Он смотрел в потолок и толкал философские речи, я бесилась и запрещала ему приходить, он приходил – и я злилась ещё больше.
– У нас никогда не будет секса, Кас – шептала, а он впивался в меня пухлыми губами, языком, брутальной щетиной и – в сотый раз – сумасшедшим взглядом. Я говорила это, стонала, бесилась, не верила ни единому слову и изменяла с ним другим парням. Он не настаивал ни на чём, только постоянно вдыхал мой запах и был рядом, когда я просила. Писал стихи, нёс философскую чепуху, увлекался марихуаной и чем-то посерьёзнее, но это ни капли меня не интересовало. А потом на моих глазах красавчик Кас превратился в истощённого наркомана с воспалёнными глазами, холодными пальцами и постоянной головной болью. Я говорю: «наркоман», хоть сомневаюсь, что в ход шли опиаты. Я знала: он на чём-то сидит, ведь это знали все. Вещества? Никто не разбирался в подробностях, мы ещё верили в Деда Мороза и в то, что можно сдохнуть от передоза шмали.
– Ты подстригся? – Мы встретились вечером в его День рождения после недель, проведённых вместе, и месяцев молчания, после миллиарда слов, сказанных, написанных, выброшенных и выплюнутых, тысяч поцелуев, всегда тайных, и странных попыток понять друг друга. Кас выглядел отлично, как будто снова помолодел, и светился, – я не могла понять, в чём дело. Может быть, просто подстригся?
– Нет.
– Побрился?..
– Нет.
– …ты сегодня ничем не упарывался?..
– Нет. – Я нашла ответ, и неважно, было ли это правдой. Он улыбнулся и на свой День рождения подарил мне розу.
По дороге домой нас развлекал Сартр, с ним мы гуляли по городу, останавливались погадать на книге «Бытие и ничто», купить чизбургеров или впервые за всю ночь поцеловаться на пустынной проезжей части. Продавец шаурмы делал вид, что не замечает нас, бурно ласкающих друг друга под одеждой у стеклянной стены его будки. Две малолетние дуры возвращались домой в третьем часу ночи и со смешными понтами рассказывали нам, что книги – говно. Сартр, кажется, был с ними не согласен, а мы, я и Кас, изображали брата и сестру и демонстрировали склонность к инцесту.
