Я прибавил на максимум звук и включил заранее подготовленную запись.
– Активирован режим самоуничтожения! Инициализирован подрыв ядерного реактора! – отрапортавал голос из моих динамиков. Недалеко от меня упало что-то тяжёлое, послышались шаги разбегающихся в стороны тараканов. – Просьба покинуть местность в районе ста метров вокруг скафандра! Это не учебная тревога! Повторяю, активирован режим самоуничтожения! – запись доиграла до конца и выключилась.
Я прислушался. Вокруг была тишина. Нужно действовать, пока эти болваны не осознали обман. Я залез в режим отладчика, выбрал энергосистему и начал переводить потоки энергии в обход повреждённой руки.
Как только все манипуляции были завершены, я тут же включил рабочий режим скафандра. Вылезло ещё одно сообщение об ошибке, которое гласило, что повреждена система питания.
Я тут же вспомнил, как перед тем, как меня рубануло, система уже предупреждала меня. Вот это уже супер плохо! Питание в мозг поступает, раз я ещё жив. Но раз есть повреждение, значит, некоторая его часть выливается прямо в остатки мозговой жидкости. Когда думаешь, что хуже быть не может, и вот, пожалуйста, уровень дерьмометра выкручивается на максимум. Нужно как можно скорее мчаться к Парижу!
Я активировал зрение. Мир явил себя мне. Изображение было чёткое, но его болтало так, словно я конкретно приложился к алкоголю. Повреждение зрительной системы? Повреждение мозга?
Я огляделся.
Прямо передо мной из дома, собранного из частей контейнеров, торчал скаут. Он был почти вертикально воткнут в ржавый барак и лениво дымился, готовый в любой момент вспыхнуть. Его нос наполовину ушёл в проломленную крышу. Одно крыло валялось на земле. Судя по следам, его пытались утащить. Лобовое стекло было разбито. На одном из оставшихся острых кусков стекла висела моя рука.
– Мягкой эту посадку точно не назовёшь, – вслух проворчал я.
Аккуратно опираясь на левую руку, я встал на ноги, скинул с себя порванный в лоскуты плащ.
Спокки стоял как вкопанный под этим же бараком, в который впечатался скаут. Он находился в боевом режиме, медленно поворачивая своё орудие из стороны в сторону. Как же хорошо, что его охранные алгоритмы сработали. Если бы не Спокки, мой скафандр уже разбирали по частям, а мой мозг жарили на сковородке.
– Хороший мальчик! – поблагодарил его я. – Место!
Он тут же убрал в корпус свою лазерную пушку и посеменил ко мне. Я повернулся к нему спиной. Он запрыгнул на ногу, прополз до поясницы, пристыковался и ушёл в режим сна. Охранный режим, на случай, если вдруг меня снова вырубит, я пока оставлю включённым.
Я, хромая и слегка качаясь, подошёл к бараку. Одной оставшейся рукой подтянулся за крышу, закинул ноги и взобрался наверх. Сняв со стекла висящую руку, грустно посмотрел на неё, понимая, что уже вряд ли смогу присобачить её на место.
Прицепив её на магнитный захват спины рядом со спящим Спокки, я посмотрел в трещину проломленной скаутом крыши. На полу барака было множество тряпок.
Аккуратно спустившись вниз, я залез в разрушенный дом. Запах был отвратительный. Я сразу же отключил систему обоняния. Судя по антуражу, здесь уже давно никто не жил. Порывшись в куче тряпья, что видимо когда-то давно служила чьей-то лежанкой, я нашёл более-менее подходящую одёжку.
С нескрываемым отвращением я накинул чересчур длинную куртку на себя, закрыл голову капюшоном. В ней я не буду сильно выделяться в трущобах.
