Стало до невозможности жаль себя. Раз этот мир выпустил ведьму только в обмен на двойника, значит, после ее гибели я застряла тут навсегда. Местный язык, как ни странно, понятен. Но большой вопрос, смогу ли на нем говорить. Этот навык явно требует тренировки.
Выдать себя за немую не выйдет. Предшественница разговаривала, когда прибыла во дворец. Может, прикинуться дурочкой, которая погоревала в соседней камере с ведьмой, до трясучки напугалась и с тех пор голубоглазая, седая, хрипло мычит и ничего не помнит? На первое время такой вариант может сработать. А дальше будет видно.
С чтением тоже предстоит разбираться. Надо поднатужиться и освоить местную грамоту. Мне как воздух нужны знания, а в гареме их не получить. Там соперницы вздохнуть свободно не дадут и обеспечат пристальное наблюдение. Странные вопросы об общеизвестных вещах наверняка насторожат и спровоцируют сплетни. Что же делать?
Вспомнилась вскользь брошенная фраза об оказании медицинской помощи. Кажется, это мой призрачный шанс. Доктор – лицо незаинтересованное. Похлопаю ресничками и попытаюсь задать простейшие вопросы. Вдруг проникнется ужасами насланной колдуньей амнезии и расскажет что-нибудь полезное.
Тягостные размышления прервал топот ног и ругань. Скорее всего, процессия приблизилась к женской части дворца.
Уверенным и властным голосом стражников принялась отчитывать какая-то женщина. По всей видимости распорядительница. И тут же носилки затряслись. Похоже, мое беззащитное тельце передали в руки служителей гарема.
Из-за мешающегося тканевого навеса ничего увидеть не удавалось. Приходилось полагаться на слух.
С легким скрипом двери распахнулись, и паланкин поплыл дальше. В другой мир... Где воздух пропитан ароматами экзотических цветов и фруктов. Слышится тихое журчание воды, ласковый шелест листвы и щебетание птиц. Вдали жалобно плачет флейта или похожий на нее музыкальный инструмент. И столько непроходимой тоски в звучащей мелодии, что по щекам непроизвольно ползут слезы.
Как мои папочка и мамочка на Земле? Перенесут ли потерю любимой дочери? Так хочется послать им частичку своего тепла. Сказать: «Держитесь, родные. Крепитесь. Я жива и помню о вас».
От груди отделилось маленькое белое облачко и засияло.
- Лети к ним, молю тебя. Поддержи и успокой. Помоги облегчить боль утраты.
Магический вестник согласно вспыхнул и исчез. Пусть я не могу передать письмо, но очень беспокоюсь о близких людях и желаю им счастья.
- Что это было? – шторка резко отлетела в сторону и уединение нарушила кареглазая черноволосая красавица лет тридцати. Она уставилась на меня, замораживая грозным обвиняющим взглядом.
Я посмотрела с легким недоумением, вживаясь в роль обездвиженной замученной глупышки. Мелькнула мысль, что пора учиться говорить на местном диалекте. Понять бы еще, как это сделать.
- Пи… Пить, - с трудом выдавила заковыристое слово. Язык отказывался нужным образом изворачиваться и выдавать непривычные звуки.
- Ох! Бедная девочка, - дама окинула меня ошарашенным взором, всплеснула руками и крикнула. – Зафира, скорее неси воды. Изверги. До какого состояния довели. И хотят заставить танцевать для гостей. Двигаться можешь?
Чуть качнула головой, обозначая полную беспомощность.
- Меня зовут Шайла. Я распоряжаюсь гаремом, - она представилась и развила бурную деятельность.
3. Глава 3
Меня доставили в просторную комнату и переложили на кровать. Гаремные прислужники были безоружны. Носили бирюзовые шаровары и рубахи белого цвета, подпоясанные широкими кожаными ремнями.
