Fifty: Записки мужчины среднего возраста - страница 12

Какой только обуви не носили мои ноги! Первое воспоминание уносит в жаркое лето. На улице тихо, дети предоставлены сами себе, ведь родители на работе. Занять себя чем-то надо. Двор нашего дома на улице Дружбы в городе Кольчугино с одной стороны отделен гаражами, а за ними – больничный пустырь с одиноким моргом и инфекционным отделением. Гаражи были ниже уровня этого пустыря, и тропинка вдоль них проходила аккурат по уровню крыши. Небольшой овражек, который мог перепрыгнуть и ребенок. Ребенок и перепрыгнул. Не знаю почему, но так манили эти гаражные крыши. Как было интересно ковырять расплавленный солнцем гудрон, наматывать его на палочку, делать отпечатки монет, пуговиц и разных значков. А еще, если попадется увеличительное стекло, то можно было и повыжигать. Расплатой за эти приключения были покрытые толстым слоем битума новые детские сандалии. Замечал я это только дома, пытался очистить липкую массу веточкой, ногтями, но ничего не помогало. А на следующий день сандалии были абсолютно чистыми, но ужасно воняли бензином. Ого! Новые приключения ждут меня! И снова гаражи, гудрон, веточка, бензин. Вот так и отпечатались в памяти детские сандалии, перепачканные гудроном.

А кто помнит сапоги из блестящей резины с тканевой подкладкой, невероятно холодные, с узкими голенищами? Я долго не мог выяснить для себя порог их надежности и защиты от различного вида угроз типа луж и грязи. А лужи, надо заметить, в Кольчугино попадались по весне весьма глубоченные. И вот группа отважных исследователей начинает свой бесстрашный поход к центру маленького дворового водоема. Задача состоит в том, чтобы приблизиться к центру как можно дальше и не набрать воды. Холод со всех сторон сдавливает ноги все выше и выше, вот похолодела щиколотка, голени, вот ближе и ближе мутные воды к кромке сапог, одно неловкое движение – и ледяная вода мгновенно наполняет непромокаемую обувь, ты гигантскими шагами пытаешься покинуть лужу, набирая все больше и больше воды. Все, финал. Мокро, обидно, надо идти домой, без вариантов.

Упоминая о сапогах, нельзя обойти самого почетного их представителя. Суровый солдатский сапог. Его брутальность буквально зашкаливает. Один и тот же сапог может блистать на плацу отполированным голенищем, а потом превратиться в огромного уродливого монстра от налипшей грязи. Он уверенно выбивает пыль из проселков. Каждое утро улицы древней Коломны наполняет ритмичный топот тысяч ног. Это мы, Коломенские курсанты, заставляем дрожать оконные стекла стареньких домов. Ровные коробки стучат по древней мостовой навстречу новому дню. Ох уж эти забеги, марш броски, кроссы и спортивные праздники. Это совсем другой бег, нежели неспешное утреннее парение в легких Nike. Ты как будто сначала задаешь мощный импульс сапогу, он медленно и неумолимо вылетает вперед и тащит тебя за собой, а потом с тяжестью молота Тора опускается на землю. И снова, и снова. Но это, пожалуй, не самое трудное в суровой военной жизни.

Вы задумывались когда-нибудь, как можно такое долгое время проводить в обществе с одними и теми же людьми, когда вокруг кипит бурная жизнь, а ты вроде как не свободен. Будучи с друзьями и сослуживцами в казармах, в аудиториях, на полигонах, я никогда не думал об ограниченности моей жизни. Посудите сами. Я сам принял решение, сам избрал такую жизнь, я к ней готовился день за днем. Я достиг ее, я был на седьмом небе, когда впервые надел тельняшку ВДВ. Вокруг такие же, как и я, обычные парни, мои друзья. У нас единая цель, мы объединены ей в этом непрерывном процессе. Учения как невероятные приключения, но ты понимаешь, что таких приключений никому не пожелаешь, и друзья твои это понимают. Поэтому нет, на мой взгляд, более миролюбивых людей, чем те, кто испытал на себе все это.