Этот соблазнительный хмурый взгляд, которым он на меня смотрит, когда я рассказываю ему новости о сериале или дразню его сварливость. Ощущение его короткой, блестящей бороды. Гладкое тепло его затылка под моим большим пальцем, когда я совершенствую его стрижку. Сомневаюсь, что он что-то чувствует ко мне. Но ведь это должно что-то значить, раз он думает, что я буду хорошим партнером для этого дела?
Это значит очень много, на самом деле, и это больше, чем деньги.
«И ты знаешь, я не актриса», – говорю я.
Инна выскакивает из двери своей спальни. «Кира, если ты не хочешь, я сделаю это. Я Инна Игнатьева, профессиональная актриса. Сколько за это платят? Я могу быть фиктивной невестой для командира, я имею в виду Олега Власова.»
Вадим хмурится. «Я не знал, что у нас есть зрители.»
«Ну…» Я протягиваю руки, и опускаю их.
Инна выхватывает конверт из моей руки и таращится внутрь него. Конверт толстый, набит пятитысячными купюрами. «О, Боже! Кира!» Она снова смотрит на меня со смесью ужаса и шока. «О, Боже!»
«Кира!» – снова восклицает она.
Я забираю конверт обратно. «Он предложил эту роль мне.» И, на самом деле, я чувствую, что я блестяще справлюсь с ней.
«И, может быть, я подхожу по параметрам», – говорю я сквозь стиснутые зубы.
«Ну…» – говорит она, сквозь стиснутые зубы. Она расширяет глаза. На ее веках блестящие тени. Блеск – это то, что нас объединяет. «Может быть, подходить по параметрам – это еще не быть актрисой?»
Вадим прочищает горло. «А теперь мне придется попросить и тебя подписать соглашение о неразглашении, Инна», – говорит он. А затем он бросает на меня тяжелый взгляд, словно это моя вина, что я делю крошечную квартиру со своей подругой, чья комната в двух метрах от моей.
«Здесь никто не проболтается, не волнуйся», – говорю я.
«Никто!» – говорит Инна.
«Боюсь, что «никто не проболтается» не будет принято в суде», – говорит он. «Поэтому мы подпишем с вами соглашение о неразглашении.» Он выхватывает еще один лист бумаги из своей папки и протягивает его Инне вместе с ручкой. Я поворачиваюсь, чтобы она могла использовать мою спину, чтобы подписать его.
«Мне нужно, чтобы вы обе соблюдали условия соглашения», – предупреждает он.
«Ты можешь доверять нам», – говорит Инна.
«Клянусь… мы обе заслуживаем доверия», – говорю я. «Я очень серьезно отношусь к секретам. Я всегда сохраняю конфиденциальность моих клиентов. У меня есть клиенты с волосами в носу и ушах, с начесами и всем таким. Я никогда об этом не говорю.» Кроме как сейчас. «Не то чтобы я утверждала, что у меня есть клиенты с волосами в носу или ушах, или с начесами. Эм… иди, присядь.» Я не могу это испортить. Мне действительно нужны деньги.
Я веду его в нашу крошечную гостиную и убираю с дивана подушки и наши ослепительные вещи.
Инна снова корчит мне рожицу.
Вадим садится, и умудряется придать нашему милому маленькому зеленому дивану какой-то потрепанный вид, и рассказывает мне условия. Требуемый период времени составляет шестнадцать дней – два дня на путешествие в обе стороны и четырнадцать на саму яхту.
«Хорошо, возражение.» Инна поднимает руки. «Понятно ли нам, что это чисто платонические отношения? Потому что сексуальные услуги моей подруги обойдутся гораздо дороже.»
«Давайте проясним ситуацию», – говорю я. «Никаких денег не хватит на сексуальные услуги этой подруги. Я бы никогда на это не пошла.»
«Ну», – говорит Инна. «Я имею в виду за десять миллионов рублей? Может быть?»
