Фиктивная жена - страница 14
— Тебе не за что просить прощения. Ты даже прав. Я понимаю… — сжимаю его ладонь.
— Хорошо, — улыбается, перехватывает меня за талию, прижимает к себе, вдыхает запах моих волос, начиная дышать глубже. Наклоняется к моим губам, касается, но не целует, словно ждет первого шага от меня. И я пытаюсь…
— Вы бы не афишировали, — слышу позади себя хриплую усмешку. Отстраняюсь, оборачиваясь. Арон. На мужчине рваные джинсы, белая футболка в обтяжку, в руках тонкая кожаная куртка, а на ногах массивные, похожие на армейские, ботинки. Щурится, насмешливо на нас посматривая, но в глазах такая же черная бездна, как и у Мирона. Очень похожий темный взгляд. — А то у стен тоже есть уши и глаза. И полетит ваша афера к чертовой матери, — иронично произносит, словно не имеет к этой семье отношения, и идет к мотоциклу, надевая куртку и черные очки.
— Так говоришь, будто это только нам нужно! — огрызается Платон, не прекращая меня обнимать.
— Так оно и есть, малой, — ухмыляется Арон и садится на мотоцикл.
— Не называй меня так! — опять нервничает Платон.
— Малой?! — специально переспрашивает. Как дети. Усмехаюсь. И Платон злится еще больше. — Расслабься, Платон, девочке весело, — подмигивает мне и заводит мотоцикл.
— Пошли! — Платон перекрикивает рев мотора мотоцикла, достаёт мою сумку из багажника и тянет меня на выход из гаража.
— Он всегда такой? — интересуюсь я.
— Какой? Пофигист?
— Ну, можно и так сказать.
— Да всегда. Арон вне системы. Иногда мне кажется, что у него цель идти в противоположную сторону. Он своего рода социопат. Бунтарь. Сколько себя помню, он воевал с отцом. Огребал от него по полной, но воспитанию не поддавался. Отец ужасно бесился. Даже отдавал его в военную академию, чтобы приучить к дисциплине и уважению правил. Но оттуда Арон вернулся еще более дерзким и неуправляемым. Такой характер.
— Ясно, — киваю и вдруг замечаю в беседке сада женщину. Она сидит в плетеном кресле и вяжет. Волосы с легкой сединой, уложены в строгую прическу, немного бледная. Но приятная, ухоженная, в белом кардигане и стильных брюках.
— Это мама, — на выдохе произносит Платон. — Ее вчера выписали из клиники, — в голосе подавленность и какая-то безысходность. — Пошли, я тебя с ней познакомлю, — тянет меня к беседке. — Только она немного не в себе.
— Что это значит?
— Сейчас поймешь. Не пытайся убедить ее в обратном. Соглашайся с ней, иначе ей станет хуже.
— Да, о чем ты говоришь? — начинаю волноваться.
8. ГЛАВА 8
ГЛАВА 8
Милана
— Мам, доброе утро, — здоровается Платон, ставя мою сумку на пол. Женщина отрывается от вязания и поднимает на нас глаза. Такие светлые, когда-то голубые, а сейчас тусклые, словно подернуты дымкой. Я не знаю, сколько ей лет, выглядит она очень уставшей от жизни. Но улыбка добрая, яркая.
— Платоша. — Сын тянется к матери, целуя ее в щеку, немного обнимая. — Ты уже нагулялся? — спрашивает немного наивно, словно разговаривает с малышом, на что тот кивает, сильнее сжимая мою руку. — А кого ты там к нам привел? — рассматривает меня внимательно, но продолжает добродушно улыбаться. — Какая красивая девочка. Как тебя зовут?
— Милана. Очень приятно познакомиться, — протягиваю женщине руку.
— Какая воспитанная. Ты наша новая соседка? Где твои родители? — пожимает мою ладонь, и меня очень смущает то, что она разговаривает с нами как с детьми.
— Нет, я не…
— Да, мама, это новая соседка, — перебивает меня Платон. — Ее родители не против, что она у нас.