Что?!
Я что, это вслух сказала?!
Ужас какой! Что он теперь подумает обо мне? Хотя какая разница? Он вообще мне жизнь испортил. Да после такого не то что на работу, а в жёны должен взять!
— Ох, Бздюк, помолчи лучше, — переводит взгляд на Алексея: — Чем ты её опоил?
— Глеб, ты чего? На кой ляд мне её опаивать? И так бы пошла. Обычная шмара. Кир пригласил нескольких, компанию нашу разбавить.
— Заткнись, Лёх, девушка оказалась там по ошибке.
— Твоя, что ли?
— Типа того.
— Не его я. А своя, — хотела добавить, что ещё Васькина, но дурнота подкатила к горлу. — Ой, Глеб Игоревич, меня, кажется, сейчас стошнит.
— Это расплата за твой язык, Бздюк. Пошли.
Слушаюсь. Пытаюсь пойти за Красновым, но нога подгибается. Боль простреливает щиколотку. Думала, упаду, но вместо этого оказываюсь у мужчины на руках.
— А вы для своего возраста ничего такой. Крепкий.
— Ничего, Алиска, протрезвеешь, за каждое твоё слово спрошу.
Глеб Игоревич отпускает меня, только когда мы оказываемся у машины. Сначала аккуратно ставит на асфальт, а потом помогает сесть в машину. Сразу протягивает бутылку с водой.
— Пей маленькими глотками.
И не уходит. Контролирует.
Через несколько глоточков мне становится легче.
— Спасибо, — последние силы покидают меня, и я проваливаюсь в темноту.
Как же раскалывается голова!
И во рту мерзкое ощущение. Будто перед сном съела штук пять разных бургеров и спать легла, не почистив зубы. Вот бактерии и закатили вечеринку.
Кое-как разлепляю глаза. Над головой идеально белый потолок с замысловатой современной люстрой в чёрном цвете.
Так, стоп.
А где трещина на потолке?
Резко сажусь и понимаю: я не у себя в комнате! И не у Васьки.
Вот же!
Быстро вспоминаю про клуб и платье, в котором я выглядела как новогодняя ёлка. Но Надька говорила, что так надо. Следом в голове мелькают кадры из клуба. Небольшая компания, взрослые мужчины. Я с одним из них общалась. А вот что дальше, совсем не помню.
Осторожно заглядываю под одеяло, чтобы удостовериться в своей догадке и ощущениях.
Раздета!
Как такое могло произойти?!
Как же я теперь Васе в глаза посмотрю?
Так. С Васей я поговорю. Всё объясню, и он обязательно поймёт. Он же у меня такой. Хороший.
Главное сейчас — выбраться отсюда, а об остальном подумаю позже.
Платье, в котором вчера была, не нахожу. Зато кто-то заботливо оставил в кресле около кровати объёмный махровый халат, а внизу на полу стоят тапочки. Делать нечего, приходится воспользоваться. Всё лучше, чем в нижнем белье щеголять в незнакомом месте.
Из комнаты выбираюсь осторожно, постоянно оглядываясь. Не то чтобы я боялась нападения из-за угла, но кто знает, как я тут оказалась и чей это дом.
Слишком тихо.
Сначала радуюсь, что никого не встречаю на своём пути, но цепляюсь взглядом за тапочки на своих ногах. Стоп. А как я тогда буду до общаги добираться? Ни одежды, ни телефона и денег нет.
Как меня угораздило оказаться в такой ситуации?!
Борюсь из последних сил с паникой. Она сейчас неуместна, иначе только хуже будет.
«Думай, Алиска. Думай, как выбираться будешь.»
— Бу! — раздаётся за моей спиной.
— А-а-а! — подпрыгиваю на месте.
Звонкий детский смех наполняет комнату.
Резко разворачиваюсь и смотрю на мальчика лет одиннадцати. Его лицо кажется смутно знакомым, но откуда — так сразу вспомнить и не получается.
— Ты бы видела себя! — снова заливается смехом, хватаясь за живот. — Так кралась вдоль стеночки, словно ниндзя в халате и тапочках! Смотри, я даже заснял.
