Вечер радует приятной прохладой и запахом свежести и мокрого асфальта от недавно прошедшего дождя. На душе особенно радостно от осознания, что я в гордом одиночестве иду, в наушниках с любимой музыкой в ушах и ем самый обычный пирожок.
Четко осознаю, что ни капли не жалею о том, чего именно мне стоила эта прогулка. Однозначно, готова заплатить и вдвое больше за это парящее чувство свободы в груди.
Открываю входную дверь собственным ключом и мгновенно улавливаю мускатный запах чёртового парфюма. Неужели квартира напрочь пропахла им, или он просто безустанно духается?
Едва успеваю разуться, как распахиваются двери ванной-комнаты и оттуда выходит Дима, обмотанный лишь чёрным махровым полотенцем.
Взгляд невольно цепко запечатлеется на накачанных, рельефных мышцах и не отрываясь следует по стекающим по упругой коже каплям воды.
Тяжело сглатываю и пытаюсь собраться с силами, чтобы никак не выдать свою озадаченность.
— Можно было и одеться, — стараюсь выразить глазами как можно больше отвращения.
— Это моя квартира, не забыла? — его цепляется пальцем за край полотенца, отчего кажется, что оно вот-вот окажется на паркете.
Сердце ёкает в груди, а дыхание замирает. Совсем не получается ответить что-то внятное и перестать пялиться.
Он ухмыляется, явно довольный моей реакцией, и уверено идет дальше по коридору.
Вот же чёрт, однозначно мстит за показанный мною фак.
Поступаю так же как вчера и первым делом забираю вещи, чтобы переодеться и следую в ванную. Сейчас здесь особенно ощущается запах мужского геля. И это настолько приятный аромат, что я тоже отдаю ему предпочтение. Думаю, Орлов не обеднеет от такой наглости?
Очередной приступ стеснения, смешанного с диким, разносящимся по всему телу жаром, ощущаю, когда выхожу с ванной с влажными волосами, раскидными по шелковой ткани халата.
Сегодня мне везет меньше – Дима ещё не спит, а вместо этого вполне спокойно передвигается рядом с плитой в одних лишь боксерах красного цвета, черная резинка с названием бренда которых буквально кричит о немаленькой цене.
Моё очередное остолбенение удается скрыть лишь по той причине, что Орлов полностью поглощен рассматриванием моего тела, отчего жар мигом распространяется по нему и возникает желание смущенно прикрыться.
Его взгляд совершенно бесцеремонно скользит вверх по моим обнаженным ногам, изучая каждый сантиметр кожи. Я буквально воспламеняюсь, от того, что создается впечатление будто он самым наглым образом меня лапает.
Приходится тяжело выдохнуть и взять себя в руки, чтобы скинуть с себя это дурацкое оцепенение и наконец-то отвести от него взгляд.
— Можешь подобрать свою челюсть, — вспоминаю его издёвку с полотенцем и стараюсь держаться увереннее, одаривая взглядом глаза в глаза.
Его тут же загораются ещё большим пламенем.
— Знаешь, если ты будешь так шастать по дому, то можешь задержаться здесь подольше, — огонь во взгляде сменяется насмешкой. — На восемь дней вместо семи. Правда, придется ещё в таком виде готовить мне завтраки и ужины. И желательно не открывать свой чудесный ротик.
— Идти к чёрту, — жар, распространившийся по телу, тут же переквалифицируется в жгучий гнев и желание зарядить хлесткую пощечину по его самодовольной мордахе.
Не сдерживаюсь и в очередной раз показываю средний палец.
— Слишком простенько, — продолжает ехидничать, имея в виду чисто бежевый маникюр. — Разве дочка таких влиятельных родителей не должна следовать моде?
