– Послушай, какой фильм говорили посмотреть вечером?
– Гамлет.
– А-а-а! Это про танкистов или про пехоту?
Наша новая жизнь по видению Васи должна была начинаться с нового оформления нашей жизни. Поэтому на первом этаже, на стене сразу же за столиком вахтера во всю стенку был изображен советский солдат. Он стоял с автоматом в изумрудном п/ш, в фуражке с алой звездой, показывая всем врагам в мире, что здесь они не пройдут.
* * *
Пройдет неполный год и по путям рабфака придет на филологический факультет еще более странный любитель книг. Сей библиофил при подготовке к зачетам и экзаменам не мучил себя выписыванием каких-то фактов, переписыванием на шпаргалки книжных страниц.
Это был более простой и более рациональный любитель российской словесности. Он, ничтоже сумняшеся, брал лезвие и просто-напросто вырезал из книги требующуюся страницу или часть оной.
Его не смущало, что некоторые книги выдавались порой только для пользования в читальном зале библиотеки. А делали так поскольку книги были достаточно редкие, сохранявшиеся в единичных экземплярах.
К счастью очень быстро его деятельность на поприще обрезания книг была замечена библиотекарями и с его карьерой филолога тут же покончили.
* * *
Немало веселых минут принесли рассказы о другом Васе, о Васе Полуходькине. Он попал на филфак со следующим рабфаком через год после нас. Затейливо и необычно складывалась его судьба, извиваясь по жизненным просторам и выписывая самые причудливые вензеля.
Как человек Вася Полуходькин был мягкий, добрый и непритязательный. Всегда готов был помочь товарищу, подставить ему свое крепкое рабоче-крестьянское плечо или протянуть дружескую руку.
Частенько так в жизни случается. Вот и у Васи. Дважды попадал он в запутанные ситуации и дважды удавалось выйти из положения только через проходную ИТК.
Первый раз он работал в колхозе. Случился там пожар. Погиб почти целиком табун коней. Кто-то обязательно должен был быть наказан, а Вася тем более накануне с бригадиром разругался и в хвост, и в гриву.
И бригадир списал все что можно, и что нельзя на Полуходькина. Кто другой отделался бы условным сроком с отчислением трети заработанного в пользу государства, но не Вася.
Потому что три дня ходил Вася по деревне, на каждом углу орал, что он с бригадиром сделает неизвестно что и еще разные всякие пристойные и не очень слова и выражения. И закончилась неприятная история тремя годами общего режима в лесных чащобах на реке Каме.
Закончились его перипетии в лесах за городом Кудымкаром и решил он отбыть в местность более теплую и привольную и подался в город Харабали. Все отлично складывалось у парня. Работал в строительной бригаде. Не было ни у кого нареканий. Начали уж все забывать про его судимость. А он сам надумал было жениться на хорошей женщине Ольге Николаевне, бухгалтере из местной ПМК.
Да как будто сглазил кто. Подошел конец строительного сезона, скопились в бухгалтерии суммы круглые за множество работ завершенных и пока еще недоделанных, и растворилась хорошая женщина Ольга Николаевна в бескрайних волжских просторах, а может быть, где и на не менее бескрайних берегах реки Камы вместе с крупными расчетно-строительными миллионами и прочей бухгалтерией ПМК.
Но ведь нельзя же, чтобы преступление оставалось ненаказанным. Поэтому написали Васе Полуходькину в бумагах, что является он хорошим другом и соучастником и по привычке дали три года общего режима.
