Расслабляюсь, прячу руки в карманы и наблюдаю, как красиво раздуваются от злости и ревности ноздри моего соперника за сердце обаяшки Алисы. Реально не понимаю, на что он надеется?
— Думаешь, раз у тебя за спиной есть крутой отец, ты лучше других? — Данилов копирует мою позу, только голову задирает выше и пальцы постоянно сжимает в кулаки на адреналине. — Дрейк, да ты обычный мажор, — скрипит он зубами.
— Зависть — хреновое чувство, друг мой, — улыбаюсь. Бешу его еще больше. Приятно. — Твои предки вроде тоже не бедствуют, — напоминаю Степе. — Поговорим об этом?
За моей спиной в голос ржет народ.
— Я ничего не пропустил? — рядом встает Марк.
— Здоров, — протягиваю ему руку. — Куда пропал?
— Да так, — отмахивается. — Задержаться по делам пришлось. Слышь, ты чего тут опять цирк устраиваешь? — обращается к Лискиному одногруппнику.
У пацана уже лицо пошло красными пятнами от возмущения, что он не произвел на нас должного эффекта.
Ай-ай-яй. Печалька!
— Не лезь, Марк. Это наше с Филом дело, — огрызается Данилов.
— Да я даже не собирался, — ухмыляется друг и не двигается с места.
Марк всегда со мной. Во что бы я не вляпался, он встанет рядом.
— Алиса выберет меня, — парень понимает, что драки не будет, и тоже расслабляется. — Даже если сейчас она будет с тобой. Ты все равно ее бросишь! Ты же не трахаешь никого дольше недели. Великому Дрейку становится скучно! — несет его. — А я окажусь рядом. Утешу, расскажу, какой ты мудак.
— Можно я ему врежу? — умоляюще смотрит на меня Марк. — Разочек. Ну, пожалуйста.
Делаю шаг к Данилову, хватаю его за ворот футболки, накручиваю на кулак до треска ткани. Горловина врезается ему в шею, как удавка, оставляет красную полосу. Чем больше он дергается, тем ему больнее.
— Не провоцируй меня, Степа. Силы могут оказаться не равны. Я последний раз тебя сейчас предупреждаю…
— Что здесь происходит? Блин! Фил! — кричит на меня Лиска. — Отпусти. Он же задохнется сейчас!
— Не лезь! — огрызаюсь на нее.
Мысленно считаю до трех и с силой толкаю Степана от себя. В полете он хватает ртом воздух, падает на задницу, кашляет, и по глазам вижу, отступать не собирается. Жаль дурака. Раскатаем же.
Разворачиваюсь к Лиске. Марк перехватил ее за талию, прижимает к себе. Она обиженно сопит, припухшие губки дрожат. Сминаю их большим пальцем под взглядами притихшей толпы.
— Ты опаздываешь на лекцию, — хриплю на адреналине, гася в себе желание впиться в ее рот поцелуем.
— Придурки! — кричит она на нас и, впечатывая каблуки в бетонный пол, быстро уходит с гордо поднятой головой.
После занятий созваниваюсь с отцом. Выясняю, что он на месте. Еду к нему.
Останавливаюсь у нашей… его высотки. Скольжу взглядом по этажам, отыскивая окна своего бывшего кабинета. Он достался мне еще в школе, чтобы привыкал и оттачивал свои знания, видел, куда дальше расти. Мне нравилось здесь работать, когда я еще стремился к идеалу на фоне великого Дмитрия Дрейка.
— Филипп Дмитриевич, добрый день, — приветствует меня охрана.
— Добрый, — киваю мужчинам в форме.
Поднимаюсь на лифте на последний этаж. Подхожу к окнам. Отсюда открывается шикарный вид на город. Все, как на ладони. Закрываю глаза, успокаиваюсь, выравниваю пульс.
Развернувшись на пятках, прохожу секретаря, стучу в дверь.
— Заходи, Фил, — слышу голос отца.
Дергаю за ручку, захожу в кабинет.
— Садись, — кивает на стул напротив его стола. — Излагай свои условия, — улыбается он. — Будем договариваться.
