Философия леса - страница 28

“Я думала, что мне будет хорошо здесь с тобой, понимая суть, смотря на всех сверху вниз. Но теперь я поняла, что по-настоящему счастлива я была там, смотря на тебя снизу вверх, восхищаясь твоим великолепием. Тогда я была невинна. Теперь же я слишком искушена, и мне противна моя опытность. Я спускаюсь вниз, в поисках нового предателя”.

Мистер Лис сидел, спрятавшись за большим кустом кизила. До его усов, освещенных светом костра, долетали светящиеся мотыльки горящего пепла и обрывки фраз людей, собранных у огня.

Он прятался в полутьме, разглядывая потенциально новую жертву, зная наперед, что тут ему делать нечего – нет ничего цельнее чем люди собирающиеся у костра, все они объединены единым причастием к тайне, если не боятся оставаться на ночь в лесу.

Около костра сидело несколько мужчин, женщина-хиппи с засыпающим ребенком на руках, второй её малыш уже давно спал в палатке, усыпленный трескотней сверчков, пожилая женщина, женщина средних лет и мальчик с рюкзаком, облепленным как галстук скаута значками мультипликационных персонажей, и лесник Роб, который был их провожатым, следящим не только за сохранностью их самих, но и за сохранностью леса – позволяющий жечь лишь сухие опавшие ветви можжевеловых деревьев и следивший, чтобы не один уголек не улетел за мысленно начерченный им круг.

Женщина-хиппи, одетая в платье с длинным подолом, нежно голубой свитер и атласную бандану, обернутую вдоль ее волос, нежно пела колыбельную засыпающему ребенку:

“Between the here, between the now

Between the north, between the south

Between the west, between the east

Between the time, between the place…”

Мужчины, одетые в легкие августовские свитера ходили вокруг костра, подкидывая ветви, не было похоже, что они давние друзья и что между пришедшими здесь есть давняя связь, но они все были объединены единой идеей, о которой мистер Лис пока не догадывался. Но он чувствовал своим нутром, что неспроста находится сейчас в этом месте.

Молодая женщина в комбинезоне и амулетом лунницы на груди говорила с пожилой дамой:

– Это похоже на подбирание объедков его хорошего настроения. Так некрасиво – оставлять хлебные крошки, если он решил меня вырвать с корнем. Мне нужно взглянуть правде в глаза. Но пока я боюсь. Он пугает меня тем, что самоустранится. А внутри меня все умерло по отношению к нему давным-давно. Я решила, к черту заботу о полной семье, если я страдаю в ней от одиночества.

– Весной будет двойное дно, дорогая, и лишь летом реформы. А в сторону вас или в сторону твоей самости – не известно.

– Значит все, что остается мне – стоять с открытыми ладонями, повернутыми к небу, затаив дыхание.

– Однажды ответы придут, а пока надейся, что эта зима пройдет лучше, чем предыдущая.

– Но, я боюсь, что после этого всего я не захочу подходить к другим слишком близко, зная как там больно.

– Кутайся в осень, – сказала пожилая женщина, обхватывая нежно подбородок другой, – заласкай себя теплом, верь ее ветрам и подставляй им лицо. Ты встретишь любовь, которая растопит твое сердце и не лишь на словах. Но пока ты пытаешься удержать их всех в своих руках, жонглируя, стоя на одной ноге в потоке. Она не придет. Знай – октябрь не лучшее время для новой любви. И цени свое молчание – это маяк, что тебя лучше не трогать.

– Но я все же не понимаю, зачем они говорят мне свои откровения, а затем отворачиваются от меня, показывая всем своим видом полное пренебрежение?