Философские и антропологические проблемы медиакультуры - страница 7

В работе «Одномерный человек» Г. Маркузе привел характеристику массмедиа и доказал, что средства массовой коммуникации не только не ограничиваются подменой объективной реальности копиями, но и формируют «репрессивные» потребности, создают «ложное сознание, снабженное иммунитетом от собственной ложности» [Маркузе, 1994, с. 16]. Формирование ложного сознания касается не только широких слоев обывателей, но и интеллигенции: «Посмотрите, что произошло с представителями творческой интеллигенции в одномерном обществе. Если в XIX веке писатель был свободомыслящий интеллектуал, который подходил к реальности с позиций критического реализма, то теперь это просто такой же представитель рынка рабочей силы, монотонно, по заказу буржуазии, ее корпораций и рыночного спроса выполняющий свою работу и получающий за это свою долю участию в “обществе благоденствия”» [Маркузе, 1994, с. 107].

По Маркузе, для того, чтобы выйти из состояния «одномерности», иметь возможность дать ответ, какие же потребности являются истинными, а какие – ложными, свобода выбора должна принадлежать самим индивидам, причем только «тогда, когда они свободны настолько, чтобы дать собственный ответ. До тех пор, пока они лишены автономии, до тех пор, пока их сознание – объект внушения и манипулирования (вплоть до глубинных инстинктов), их ответ не может считаться принадлежащим им самим» [Маркузе, 2009, с. 46].

Отметим несколько важных моментов, связанных с конструированием медиареальности в контексте исследований Франкфуртской школы. Ее представители подвергли справедливой критике массмедиа, отмечая их способность выступать в качестве своеобразного успокоительного средства массовой аудитории, предлагая образы иллюзий всеобщего спокойствия.

В то же время сторонники критической теории, разделяя аудиторию на массовую и элитарную, исходили «из предпосылки, что в "мировой скорби" нам открывается априорное знание об этом мире. То, что мы воспринимаем в этом откровении, упорядочивается в психосоматической системе координат страдания и наслаждения» [Слотердайк, 2009, с. 17].

Еще один важный момент в исследованиях Франкфуртской школы состоял в том, что, активность личности, вовлеченной в процесс массовой коммуникации, может способствовать созданию более разумных и свободных социальных институтов. Сторонники данного подхода призывали аудиторию к избавлению от иллюзорной реальности, которую предлагают массмедиа, сноподобной культуры, которая царит в обществе. Неслучайно П. Слотердайк, оценивая их деятельность, отмечал, что «критическая теория франкфуртцев достигла многого, снова и снова пытаясь избавить от оглупления теоретическое наследие ХIХ века…» [Слотердайк, 2009, с. 442].

К началу 70-х годов ХХ столетия в Британском Центре современных научных исследований, начала свое существование Бермингемская школа. Ее представителями являются С. Холл, Р. Парк, Т. ван Дейк, М. Хьюз и др.

Г. П. Бакулев отмечает, что заслугой данного научного направления заключается в том, что «британские культурные исследования объединяют марксистскую теорию с идеями и методами исследований, заимствованными из различных источников – в том числе литературной критики, лингвистики, антропологии и истории. Эта школа попыталась проследить доминирование элиты над культурой в историческом контексте, подвергнуть критике социальные последствия этого господства и показать, что под гнетом элиты до сих пор находятся определенные меньшинства и субкультуры. Особенно острой критике подвергались поддержка элитой высокой культуры и презрительное отношение к популярным, повседневным формам культуры, практикуемым меньшинствами» [Бакулев, 2005, с. 128].