– Ладно, – рассмеялась она. – Только не умри от гордости. Я в прекрасном месте в компании очень красивого мужчины.
– Так-то лучше. Итак, Просто-Имоджин, чем ты занимаешься в Лондоне?
Она чуть не поперхнулась шампанским. Вопрос застал ее врасплох. Мысли метались, пока она лихорадочно придумывала что-то подходящее. Не могла же она сказать такому шикарному мужчине, от которого просто пахло деньгами, что она всего лишь обычный офисный работник и еле дотягивает от зарплаты до зарплаты! Зачем портить магию момента? Почему бы один вечер не пожить так, будто все твои мечты осуществились, не придумать себе новую жизнь?
– Я персональный ассистент. – Звучит солидно и неизвестно, что подразумевает. – А ты?
Она отпила глоток шампанского и поставила бокал на стол. Ей надо снизить темп, иначе она скоро опьянеет.
– Я работаю в индустрии досуга, – так же неопределенно ответил Марко.
– В Америке?
– Это так очевидно? – рассмеялся он.
У него был настолько сексуальный смех, что если бы она не сидела, то ей пришлось бы сесть – так у нее ослабли колени.
– Нет. Выглядишь ты скорее как итальянец.
– Это потому что моя семья с Сицилии. Мой дедушка эмигрировал в Нью-Йорк вместе с бабушкой, когда они только поженились и решили начать новую жизнь.
Он улыбнулся, и Имоджин догадалась, что, должно быть, он их очень любит. Наверное, его семья очень важна для него, раз он говорит о своих стариках с такой же нежностью, с какой она говорит о своих.
– Они открыли кафе в Нью-Йорке и прожили там всю жизнь.
– Это так романтично!
Слова сорвались с языка прежде, чем она успела подумать, но, судя по выражению лица Марко, ему это вовсе не представлялось романтичным. Наверное, ее первое впечатление о нем было верным: этот человек, скорее всего, не нуждался в семье, не верил в романтику и не употреблял слово «любовь».
– Так ты романтик? – с иронией спросил он, подтверждая ее мысли.
Имоджин засмеялась и потянулась за бокалом. Ее возбуждал его дерзкий взгляд и сознание того, что на ней платье, которое больше открывало, чем скрывало. Оно бы больше подошло стройняшке Джулии, но та уверяла, что Имоджин в нем неотразима. Она отказалась даже мерить его и напомнила Имоджин, что та поклялась, что не позволит насмешкам Гэвина над ее фигурой заставить ее стесняться своего тела.
– Не больше, чем другие. Такие семейные истории всегда кажутся немного романтичными. – Она откинулась на спинку стула и сделала глоток шампанского. – А тебе разве не кажется, что это романтично?
– Нет, – отрезал Марко.
Это слово прозвучало так резко, что Имоджин даже стало жалко этого красавца, чья жизнь, получается, была совсем лишена романтики. Но потом она вспомнила, куда романтика завела ее. Может быть, этот американский итальянец и прав. В любом случае ей нравилось дразнить его. Она уже давно не чувствовала себя такой беззаботной.
– Но посмотри вокруг – сплошная романтика!
Луна, цветущие миндальные деревья, увешанные сияющими гирляндами, свечи на столиках ресторана, парочки, держащиеся за руки.
– Ладно, сдаюсь, – ответил он, опять сводя ее с ума своим смехом. – Возможно, этот остров немного романтичен.
Она улыбнулась, чувствуя на себе его пристальный взгляд.
– Это в тебе говорит твоя итальянская кровь. Марко придвинулся ближе к ней:
– Тебе нравятся итальянцы?
Этот флирт становился рискованным, но Имоджин не могла остановиться. Может быть, это все шампанское виновато?
