Прибыв в Солсби, Финеас обнаружил, что дом полон гостей, хотя все приехали ненадолго. Несколько человек, а именно мистер Бонтин и мистер Ратлер, а также мистер Паллизер, канцлер казначейства, с женой, отправлялись потом в Лохлинтер, как он сам. Была там и Вайолет Эффингем, которая, однако, в Лохлинтер не собиралась.
– Нет-нет, – сказала она нашему герою, который в первый вечер имел удовольствие сопровождать ее к ужину. – Увы, я не член парламента, поэтому меня не приглашали.
– Леди Лора поедет.
– Да, но у леди Лоры в семье есть министр. Одно меня утешает: вам будет ужасно скучно.
– Было бы куда приятнее остаться здесь.
– Если хотите знать правду, за приглашение туда я отдала бы мизинец. Там будет четверо членов кабинета, и четверо министров без портфелей, и полдюжины депутатов, и леди Гленкора Паллизер, которая оживит любое собрание. В сущности, это главное событие года. Но меня не пригласили. Я, видите ли, принадлежу к семейству Болдок, а они за другую партию. Мистер Кеннеди, верно, думает, что я разболтаю все ваши секреты.
Но почему мистер Кеннеди пригласил – вместе с четырьмя министрами и леди Гленкорой Паллизер – Финеаса Финна? На этом наверняка настояла леди Лора. Она заботилась о нем – это было приятно; не столь приятно – думать, насколько близким было ее знакомство с мистером Кеннеди, если она имеет над ним такую власть.
Финеас не часто видел хозяйку дома. Когда они строили планы на единственный день, который он должен был с утра до вечера провести в Солсби, она тихонько извинилась:
– Гостей так много и я так занята, что, право же, едва понимаю, что делаю. Но мы сможем улучить пару спокойных минут в Лохлинтере, если, конечно, вы не собираетесь с утра до вечера пропадать в горах. Вы, верно, взяли с собой ружье, как и все?
– Да, ружье я привез. Я охотник, но не заядлый.
В тот день в Солсби все после ланча поехали кататься верхом, и Финеас обнаружил себя в компании дюжины других всадников. Рядом были мисс Эффингем и леди Гленкора, мистер Ратлер и сам граф Брентфорд. Леди Гленкора, супруга канцлера казначейства, была еще молодой и очень красивой женщиной, которая в последнее время чрезвычайно увлеклась политикой и обсуждала ее с представителями обеих партий и обоих полов куда откровеннее, чем было обычно принято.
– В какой же счастливой и приятной лености вы проводите время с тех пор, как оказались у власти, – заявила она графу.
– Надеюсь, все же не в лености, хоть и в счастливой, – ответил тот.
– Но вы ничего не делаете! У мистера Паллизера в планах два десятка реформ, все весьма продуманные, а вы не даете ему совершить ни одной. Вы, герцог и мистер Майлдмэй просто разбиваете ему сердце.
– Бедный мистер Паллизер!
– Скажу вам правду: смотрите, как бы он, мистер Монк и мистер Грешем не взбунтовались и не отправили вас на покой.
– Мы будем остерегаться, леди Гленкора.
– Да, или вас запомнят как правительство вечной праздности.
– Позвольте, леди Гленкора, но праздное правительство – не худшее, что случалось с Англией. У многих наших политиков главным изъяном было стремление что-то делать.
– Что ж, мистер Майлдмэй этого недостатка лишен, – заключила леди Гленкора.
Они ехали по огромному лесу, и Финеас оказался в приятном обществе Вайолет Эффингем.
– Мистер Ратлер поведал мне, что в следующую сессию ему непременно нужно большинство в девятнадцать голосов. Будь я на вашем месте, мистер Финн, я бы отказалась быть его послушной овечкой.
