– Не сочтите за недоверие, но не могли бы вы предъявить документы?
Денис охотно исполнил требование. Документы Сизов рассмотрел не торопясь, внимательно вчитываясь в слова: «частное охранное предприятие…», «директор…».
– Так, значит, прием допинга в нашей стране уже расценивается наравне с уголовщиной?
– Ну зачем вы так, Игорь Сергеевич, – покоробило Дениса, – мы совершенно не настроены никого ни в чем обвинять.
– И напрасно, – неожиданно возразил Сизов. – Обвинять как раз нужно. После решения о дисквалификации я много об этом размышлял… Вся загвоздка в том, кого обвинять. Знаете, типично русские вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?». Ни на тот, ни на другой в случае приема допинга я внятного ответа не нахожу.
Удостоверив Денисову личность, они снова двинулись вдоль бульвара, теперь уже неспешно, точно прогуливаясь, наслаждаясь видом зеленых деревьев и газонов, веселых детей, резвившихся вокруг выструганных из пеньков скульптур, троллейбусов, которые проплывают за чугунной низкой решеткой ограды точно в другом мире, не здесь.
– Со стороны все ясно, – застарелая, невыветрившаяся обида звенела в голосе Игоря Сизова, – спортсмен принимал запрещенные лекарства, значит, спортсмен и виноват. На это, мол, его подбило неудовлетворенное честолюбие. Погнался за синей птицей, а потерял синицу в руке. А на самом деле эта достоверная с виду картинка – глупость. Вот вы скажите, Денис Андреевич, если бы вам предложили: «Прими лекарство, от которого ты станешь вдвое сильней, зато срок твоей жизни тоже сократится вдвое», – вы согласились бы?
– Ну я, наверное, нет, – со сконфуженной улыбкой ответил Денис, – но, должно быть, найдутся такие, что согласятся…
– Если совсем ненормальные – да. Денис, я похож на ненормального?
На риторические вопросы отвечать не принято, и Денис промолчал.
– Послушай, Денис, мы же ровесники, давай на «ты» и без отчеств… Весь фокус в том, что никто никому так в лоб это не заявляет. Никто ведь не говорит игроку: ты выпей эту таблетку, будешь быстрее бегать, но за это тебя могут дисквалифицировать, и ты подорвешь свое здоровье. Если человеку такое сказать, он ничего принимать не будет. Говорят по-другому: ты выпей эту таблетку, она нужна для восстановления сил. А потом происходят такие случаи, как с Тарановым…
– Он отказался со мной встречаться. Даже вроде бы обругал…
– Ты на него не сердись: переживает человек. Я его понимаю: ведь только он один пострадал в той ситуации. А таблетки ему постоянно подсовывал врач его клуба Олег Коротков, его и в сборной по футболу, когда он там работал, и в сборной России по биатлону поймали на тех же таблетках.
– А как получилось у тебя?
– Примерно так же, только врач у меня был индивидуальный. Не-за-ви-си-мый, – сквозь зубы процедил Игорь. – Я-то думал, он полностью независимый, не контролируется теми, кому подавай быстрые результаты и медалей побольше… А может, и правда не контролировался, трудно выяснить. Чьи-то интересы здесь были задействованы, без постороннего вмешательства не обошлось. Может, интересы поставщиков тех самых таблеток, которые перед ответственными соревнованиями прописывал мне Боб… Борис Савин его зовут, а я его звал просто Боб. Считал за друга. Толстый такой, весельчак, сам бывший спортсмен. Трудно поверить…
Примерно в течение минуты они двигались по Бульварному кольцу в молчании.
– Лично я за уголовную ответственность в области допинга, но против того, чтобы ответственность нес спортсмен, – снова заговорил Игорь Сизов. – Потому что в этой цепочке – производитель-распространитель-врач-спортсмен – последний виноват меньше всего. А получается так, что он за все расплачивается. Ну, правильно, в любой ситуации ищут крайнего!
