За время, пока костолом занимался инструментом, Гриб несколько раз терял от страха сознание.
Умыв руки под установленным в углу краном, азиат натянул резиновые перчатки.
– Подержите ему голову, – развернувшись к чеченцам, попросил он.
Даже видавшие виды отморозки, бледные, с выступившими на лбу бисеринками пота, долго решали, кто будет помогать «эскулапу».
Наконец со своих мест поднялись двое бугаев.
– Закатайте рукава, – посоветовал азиат, – будет много крови.
– У-у! – вновь завыл Гриб.
Зафиксировав голову еще совсем недавно мечтавшего стать боссом и считавшего себя всесильным человека за подбородок, виски и темя, помощники отвернулись.
Сначала азиат поставил один укол в верхнюю губу и два прямо в ноздри. После чего разрешил на время отпустить голову. Вскоре Олег Дмитриевич почувствовал, как носогубная складка стала словно деревянной.
«Обезболивающий, – с некоторым облегчением догадался он. – Что же это чудище собирается делать?»
– Приступаем, – обращаясь к ассистентам, сказал азиат, и вновь крепкие руки легли на те же места.
Взяв скальпель, он вставил в рот Гриба, под верхнюю губу, какую-то пластинку и с хрустом, до носовой перегородки, распорол ее. Несмотря на инъекцию, было больно. В голове Гриба все помутнело, а яркий свет электроламп померк. После этого он лишь чувствовал, как ковыряются в его теле пальцы изверга. Через десять минут к этому месту уже был примотан тампон. Затем на переносицу ему зачем-то положили салфетку. Что произойдет дальше, он понял, когда увидел занесенную над ним резиновую киянку и лишь успел зажмуриться. Дикая боль, вспышка миллионов солнц – и ничего…
В себя он приходил долго и мучительно. Никак не открывался левый глаз. Попытался его протереть, однако обнаружил, что руки, грудь и ноги зафиксированы веревками. Страшно ломило нос. Дикая боль стала быстро заполнять затылок, а к горлу подступила тошнота. На кровати рядом кто-то стонал. Он не сразу понял, что это Хохол. С трудом повернув голову набок, увидел лежащего на соседней койке забинтованного человека, скорее напоминающего мумию, и вдруг все вспомнил.
– А-а! – От вскрика его словно долбанула в лицо молния, а из глаза, который удалось открыть, брызнули слезы.
Хлопнули двери. Сквозь туман он увидел склонившегося над ним азиата и Беспалова.
– М-м! – Гриб попытался дать понять, чтобы его отвязали.
– Долго они будут восстанавливаться? – донесся, словно откуда-то издалека, голос Беспалова.
– Антибиотики колю, витамины, – тот пожал плечами. – Недели две.
– Они и так трое суток как куклы! – Беспалов повысил голос.
Услышав это, Гриб опешил.
– Здесь же не клиника пластической хирургии, – спокойно парировал азиат. – А я не хирург.
– Какая разница между патологоанатомом и хирургом? – удивленно воскликнул Беспалов. – И вы, и они людей режете.
Именно в этот момент Гриб вспомнил убитого им партнера по бизнесу и страшно ему позавидовал.
– Единственная немного схожая процедура, которую я выполнял ему, – азиат кивнул на Гриба, словно перед ним лежала вещь, – это удаление глазного яблока.
По мере того как смысл сказанного доходил сквозь боль до сознания Олега Дмитриевича, свет в единственном оке стал снова меркнуть.
– Понятно, что со вторым? – Беспалов кивнул на кровать Хохла.
– Удалили особые приметы, – изувер кашлянул в кулак. – Как мог, подтянул щеки. Вставит цветные линзы и совсем себя не узнает. Если выживет… Но ему досталось меньше, чем первому клиенту.
