Так как я человек совестливый, считаю своим долгом напомнить Вам, что, пока я отдыхаю в Вашем чудесном саду, я трачу попусту Ваше время и Ваши деньги. Есть старая поговорка: пока вкладчик спит, биржа не ждет.
Речь идет о норковом манто, проблема которого требует срочного – безотлагательного – обсуждения.
Поставив подпись, я вложил записку в конверт и ткнул пальцем звонок. Через минуту-другую появился молодой слуга.
– Немедленно передайте записку мисс Шелли, – попросил я.
– Да, сэр.
Пала долгая тяжелая тишина, я подошел к окну и стал любоваться садом. Чтобы успокоиться, я закурил сигарету. Держался я спокойно, но нервничал здорово. Тикали минуты. Я то и дело поглядывал на часы, гадая, сработает блеф или нет. Раздался стук, дверь отворилась. За спиной у меня извинительно покашляли. Я обернулся.
Меня почтительно ждал молодой слуга.
– Мисс Шелли приглашает вас, сэр. Сюда, пожалуйста.
Я пошел за ним. Приостановившись по пути, оглянулся на мисс Долан. Та сидела, застыв, уставясь на меня, на лице у нее озадаченность и чуть-чуть восхищения. Медленно, выразительно подмигнув секретарше, я последовал за слугой. Шел я – будто по облакам парил.
Четкой картинки, какая из себя мисс Шелли, у меня не было. Поэтому, увидев ее – она полусидела на безбрежной кровати, стоявшей на помосте, – я малость оторопел: совсем маленькая, тщедушное тельце. Бросалась в глаза копна густых рыжих волос, яркие перья которой ореолом горели вокруг крошечной головки.
Тоща до безобразия. Блестящие большие глаза запали в темных глазницах. Небольшой костистый носик походил на клюв ястреба. Большой рот под густым слоем кроваво-красной помады.
Я рассматривал ее, а она рассматривала меня.
– Вы – Чад Винтерс? – наконец спросила мисс Шелли.
Голос у нее оказался на редкость глубокий, музыкальный, совсем не сочетавшийся с ее худобой и миниатюрностью.
– Да, мисс Шелли. Я принял пост от Лидбиттера. Но мистер Стернвуд, наверное… – Я запнулся, потому что увидел, что она совсем не слушает меня, все рвется что-то сказать.
– Это вы писали? – Она подняла записку.
– Да.
Вестал разглядывала меня. Тянулось долгое молчание.
– Вы очень красивы, мистер Винтерс. А нарядились так ради меня?
– Разумеется. Мне показалось, вам надоели серые банковские клерки. Вы их уже пятнадцать сменили. Остался я один. Вот я и подумал, может, вам понравится смена декораций.
– И умно сделали. И это, – она помахала запиской, – тоже умно. Я собиралась долго томить вас в приемной.
– Так я и понял. Потому и написал.
Наклонив голову, она поразглядывала меня еще. Потом махнула на изножье кровати:
– Присаживайтесь.
Я поднялся на четыре ступени помоста и присел.
– Ну так что с моим норковым манто? – Глаза ее впились в меня.
Хотя я и наплевал на все подробности счета Шелли, но над тремя критическими пунктами помозговал. И нашел решение для всех трех. Но напрямую их выкладывать опасался.
– Прежде чем приступлю, пообещайте, что забудете все мои предложения, если не одобрите их.
Глаза у нее загорелись удивлением и интересом.
– Слушаю.
– Вам, мисс Шелли, не нравилось, как банк управляет вашими делами. Как я понял, банку нравилось давать вам советы, в которых вы не нуждаетесь. Вы и банк – как бы это выразиться – находились по разные стороны реки. А я хочу переплыть эту реку – работать на вашем берегу.
– Вы начинаете меня интересовать, мистер Винтерс. – Она не отрывала от меня глаз. – Ну а теперь – про норковое манто.
