Фиолетовый ливень - страница 2

Город всегда радовал Бена, привыкшему к блеклости и мрачности территории своими яркими красками, вывесками, рекламой, интересными людьми. В этом году у молодежи в моду вошли дурацкие прически с разноцветными прядями, облегающие штаны самых отвратительных оттенков, лазерные люминесцентные татуировки, светящиеся в темноте. Самым модным цветом для отделки фасадов был зеленый, словно так коммунальщики старались компенсировать отсутствие натуральной зелени. Бен помнил времена, когда вдоль тротуаров росли деревья, а в скверах и парках разбивали цветочные клумбы. От всего этого пестрого безобразия сейчас почти ничего не осталось, парки закатали в асфальт, устлали искусственной травой, развесили распределители кислорода, прозванные в народе хлопушками, а вместо деревьев понаставили какие-то бестолковые световые колонны, отчего парки стали похожи на футуристические космодромы. Но, зато никакой грязи под ногами. Чистота и порядок! Природа и город не были больше соперниками. Природа оставила наконец город в покое.

Проезжая по широким городским улицам, еще не запруженным транспортом в это время суток, Бен думал о том, как сейчас он сперва купит выпивку и курево, а потом заедет в аптеку за ирисками, однако, время от времени в его мысли возвращался образ почившего полковника Фокса. Полковника, сидящего у него на кухне за карточным столом и крывшего всех заковыристым английским матом, не до конца им понятным; полковника, лежащего в гробу; гроб, опускающийся в землю; хмурые рожи обступивших могилу людей, словно восковые маски в пыльном и скучном музее.

На самом деле полковника звали Джонатан Фокс, вспомнил Бен, и он действительно был британским полковником, командовавшим самым настоящим полком во времена войны в Западной Африке. За карточным столом он то и дело предавался воспоминаниям о том, как бравые ребята под его началом ловко отстреливали африканских повстанцев, что твоих оленей. Это время, признавался Фокс, было самым счастливым в его жизни.

Но каким таким загадочным образом английский полковник попал в эти бескрайние степи? Об этом он им тоже рассказал. Его угораздило жениться на смазливой эмигрантке, бывшей фотомодели, родом из какого-то местного поселка. Выйдя в отставку, он поддался на уговоры супруги съездить погостить на ее историческую родину. Женщину замучила ностальгия по босоногому детству в грязи проселочных дорог, некрашеным кирпичным баракам, старухам в платках на лавочках у подъездов, по цветущей в мае сирени, черемухе и по запаху полыни, растертой в детской ладошке…

До конца своей жизни, полковник Фокс прибавлял несколько непечатных ругательств после имени своей супруги, которая внезапно скончалась от инсульта почти сразу же после приезда, видимо не выдержав охвативших ее эмоций, а он, как оказалось, подцепил метонию.

Не успел полковник собрать чемоданы и вернуться домой, на свой туманный Альбион, как ему пришло то самое извещение в голубом конверте с гербовой печатью министерства здравоохранения, в котором предписывалось незамедлительно переехать на территорию карантинного лагеря №373.

Он погрузил чемоданы в машину и отправился прямо в противоположном направлении, в сторону государственной границы, с твердым намерением покинуть страну, на основании того, что он является гражданином Великобритании. На границе его развернули и порекомендовали добровольно поехать в лагерь. Затем унижения старого полковника дополнились тюремным заключением сроком на шесть месяцев, за попытку нелегально пересечь границу в сорока километрах от КПП. После этого его уже принудительно доставили на