Она вышла, и Митч уселся за старый письменный стол, который прекрасно выглядел и полностью бы его устроил; но нет, поскольку им уже пользовались, он не мог считаться достаточно хорошим для нового юриста фирмы Бендини. Офис его был размером пятнадцать на пятнадцать футов, с двумя большими окнами, выходившими на север. Из окон открывался вид на такие же окна второго этажа соседнего старого здания. Ничего захватывающего. Правда, если вытянуть шею, в уголке окна можно было увидеть полоску реки. Оклеенные обоями стены совершенно голы – кажется, она выбрала какую-то гравюру? Митч решил, что стена, которую он видит перед собой, сидя за столом, будет его стеной: на ней в рамках будут висеть его дипломы, лицензии и прочее. Для сотрудника кабинет был не так уж и мал, гораздо больше тех комнатушек, в которых сидели новички в Нью-Йорке и Чикаго. Пару лет можно проработать и здесь. Затем перебраться в другой, с приличным видом из окна. Ну а потом в «угол», в «кабинет власти».
Постучавшись, вошла мисс Нина Хафф, его секретарша. Они представились друг другу. Нина была крупной женщиной лет сорока пяти, и с первого взгляда становилось ясно, почему она до сих пор одинока. Не будучи отягощена семьей, она, видимо, тратила деньги исключительно на одежду и косметику – и все впустую. У Митча мелькнула мысль: почему бы ей не открыть салон красоты? Занялась бы собой еще серьезнее. Она тут же ему выложила, что работает в фирме восемь с половиной лет и о делопроизводстве знает все, что о нем стоит знать. Если у него возникнут какие-либо вопросы, он может проконсультироваться у нее. Митч поблагодарил мисс Хафф за любезность. Она сообщила ему, что в последнее время была на должности машинистки и очень рада возможности вернуться к работе секретаря. С видом полного понимания ее проблем Митч значительно кивнул головой. Знает ли он, как управляться с диктофонами? Да, знает. Год назад он проходил практику в довольно крупной фирме на Уолл-стрит, там работали триста человек, и фирма была оснащена по последнему слову техники. Но если у него будут проблемы, заверил ее Митч, он обязательно обратится к ней за помощью.
– Как зовут вашу жену? – спросила мисс Хафф.
– А для чего вам нужно это знать?
– Мне бы хотелось называть ее по имени, когда она будет звонить сюда. Я и в телефонных разговорах привыкла быть вежливой и дружелюбной.
– Эбби.
– А какой кофе вы предпочитаете?
– Черный. Но я варю его сам.
– Что вы, я не против того, чтобы варить для вас кофе! Это моя обязанность.
– Я варю себе кофе сам.
– Но это делают все секретарши.
– Если вы хоть раз прикоснетесь к моему кофе, я обещаю вам проследить, чтобы вас отправили в канцелярию лизать марки.
– У нас марки наклеивает машина. А на Уолл-стрит их лижут?
– Это была метафора.
– Хорошо. Имя вашей жены я запомнила, вопрос с кофе мы обсудили. Я готова приступать к работе.
– С утра. Будьте здесь в восемь тридцать.
– Да, босс.
Она вышла, и Митч улыбнулся. «Дерзкая баба, – подумал он, – зато с ней не соскучишься».
Следующим посетителем оказался Ламар. Он опаздывал на встречу с Натаном Локом, но ему хотелось заглянуть на секунду к другу. Он был доволен, что их кабинеты рядом. Еще раз извинился за несостоявшийся ужин. Да, конечно, он вместе с Кей и детьми будет у них сегодня к семи, чтобы посмотреть дом и обстановку.
Хантеру Куину уже исполнилось пять лет, а его сестре Холли – семь. Оба сидели за новехоньким обеденным столом и, демонстрируя безукоризненные манеры, поедали спагетти, благовоспитанно пропуская мимо ушей то, о чем разговаривали взрослые. Эбби не сводила с них глаз и мечтала о собственных детишках. Митч находил их прелестными, но ему все не представлялось случая сказать об этом их родителям. Он мысленно переживал события дня снова и снова.
