Они не виделись очень долго, наверно, месяца два. Саша предусмотрительно ходил пешком по лестнице, чтобы не встретить Наташу в лифте, а на выходные отправлялся на электричке куда-нибудь за город.
Наташа плакала по вечерам, лежа на кровати, прижимаясь лбом к стене с белоснежными обоями. Она день и ночь думала только об одном, как пойти и постучаться к нему в комнату. «Но ведь это было бы глупо», – говорил ее взрослый внутренний голос. – «Он меня никогда не простит».
И как бы Наташа не старалась, в голову ничего не приходило, кроме как встать, одеться и пойти к нему самой.
Она постучалась дрожащей рукой и стала ждать.
Саша открыл дверь, и как ни в чем не бывало, естественно и даже как-то весело спросил:
– А, это ты?
– Привет, – виновато сказала Наташа,
– Привет, – сказал Саша.
– Пойдем ко мне? – жалобным голосом спросила Наташа, чувствуя как ее лицо покрывается краской, как она теперь панически боится этого человека, о котором почему-то думает каждую минуту и которого все время ждет.
– Зачем?
– Ну-у, – потянула она, – картошку потушим с луком и морковкой, как ты любишь, – вдруг неожиданно соврала она.
И ласково добавила:
– Пойдем?
Саша совершенно серьезно, даже с сожалением покачал головой:
– Спасибо. Я только что поел. А сейчас мне нужно заниматься.
– Ну ладно, – чуть растерялась Наташа, – я тогда пойду?
– Пока, – сказал Саша и закрыл дверь.
Наташа быстро вернулась в свою комнату, и то ли от растерянности, то ли от сильного для нее стресса, выпила стакан водки и уснула прямо в одежде.
На утро просыпаться совсем не хотелось, и не хотелось вспоминать вчерашнее. Слава Богу, это был понедельник, и можно было пойти в институт на лекцию и попытаться спрятаться там от навалившегося несчастья. Это немного помогало. Так на лекциях прошла неделя.
Саша явился в субботу, в одиннадцать. Наташа спросонья услышав стук, встала с кровати, натянула майку и выглянула в коридор. Он отстранил ее и вошел в комнату. Пока Наташа возилась с замком, он разделся и лег в ее теплую постель. Она растерянно выглянула на него из-за шкафа, и, казалось, была не очень-то рада этому долгожданному визиту. У него теперь новое оружие – непредсказуемость, не знаешь, чего и ждать, – подумала она.
– Ложись, – приказал он.
Наташа послушано легла к нему под бок и прижалась всем телом, в надежде на примирение попыталась заговорить с ним. Ей пришло в голову только: «как дела?».
Саша даже не стал ее слушать, он подмял под себя ее тело и без нежностей по-спортивному трахнул. Потом сел на край кровати, медленно натянул черные носки, и также лениво, как в замедленном кадре, посмотрел в окно. Наташа лежала обескураженная.
– Уже пошел? – спросила она, рассчитывая на логический ответ.
Он посмотрел на нее очень строго и спросил:
– А может, картошку потушим?
Наташа догадалась, что должна молчать.
– С морковью и луком, – добавил он чуть громче и еще строже.
Затем оделся и ушел. Наташа горько заплакала.
Она понимала, что наступил какой-то новый раунд отношений, где для нее отводилось слишком второстепенное значение, но что еще более возмутительно, ей даже не объяснили правил этой новой игры, как будто бы не доверяли, или не верили более в ее разумность. Теперь от нее требовалась одно только послушание и покорность. Но что делать со всем этим она не понимала. «Может быть, не мешать ему», – думала она. – «Перебесится, еще будет просить у меня прощения…»
