– Добрый вечер, Александр Сергеевич! – произнес он.
– Добрый, Илья Ильич! – отозвался я. – Куда едем?
– Вы не поверите, но снова на Старый Завод.
– И снова за сотней тысяч?
– На этот раз за кое-чем значительно более ценным.
– Вам виднее, – кивнул я и дал по газам.
«Волга» подпрыгнула на какой-то колдобине и лежащая бардачке трубка с деревянным стуком подпрыгнула.
– Это ваш инструмент? – осведомился Сумароков.
– Мой, – буркнул я.
– Не знал, что вы музицируете.
– Я тоже до некоторого времени не знал.
– Понимаю, внезапно открылся талант.
– Да, совершенно неожиданно…
– Будь любезны, притормозите здесь, – вдруг попросил пассажир.
Я притормозил и увидел две сутулые фигуры, топчущиеся у бордюра.
– Не удивляйтесь, сегодня, в виду особой сложности предстоящего… хм… мероприятия, я решил взять еще двоих… – сказал Илья Ильич. – Да, вы с ними знакомы – это Крюк и Пивень!
– Я пущу их в салон, если только они станут себя прилично вести, – выставил я свои условия.
– Они будут послушны, как овечки, – пообещал тот.
Обе задние дверцы распахнулись, и в салон, пыхтя и сопя, полезли громилы, которых я уже разок обезвредил, в новогоднюю ночь. Несчастный автомобиль принялся раскачиваться под их тушами. «Портсигар» от генерала-лейтенанта лежал у меня в правом кармане. Если что-то пойдет не так, я успею застрелить главаря. Как обезвредить остальных, буду решать по ситуации. Когда туши устроились, я продолжил путь. Причем, погнал так, пассажирам пришлось цепляться за что попало, чтобы их не мотало из стороны в сторону. Пусть не расслабляются.
Тем более тех, кто сидел сзади. Я заметил, что Сумароков покосился на меня и понимающе покивал головой. Будто одобрял мои действия. А может – и одобрял, хрен его знает! Ведь о том, что Илья Ильич сегодня попытается меня убрать, я знаю только со слов Курбатова. А откуда тому ведать, что в голове у человека, которому я дважды спас жизнь? Впрочем, и мне не откуда знать об этом. Мы выехали за город и помчались по шоссе, которое теперь было совершенно сухим и чистым.
Проезжая под аркой символических ворот города, я посигналил, чтобы напомнить своему главному пассажиру о том, что помог ему здесь избавиться от двух подельников. Сумароков снова посмотрел на меня, но на этот раз я не уловил в его взгляде ни тени одобрения. Плевать. Мне сейчас главное поскорее выйти из машины, чтобы обрести свободу движений.
До руин Старого Завода мы доехали без происшествий. Помня о том, что гэбэшник обещал мне прикрытие, я всю дорогу пытался обнаружить «хвост», но на шоссе было пусто. В обе стороны. Хрен с вами, сам справлюсь!
Теперь нам никто ворот не отворил. Я остановился и дождался, пока пассажиры вылезут из салона. И только тогда вылез сам, прихватив сарбакан, сунул его за пазуху. Пивень возюкался с воротами, рядом топтался Крюк. Илья Ильич вглядывался в темную даль полей. Я подошел к багажнику, открыл его и достал коробку со «сторожем». Держа коробку под мышкой, я опустил крышку багажника и увидел, что Сумароков шагает ко мне. Правая рука у меня была свободна. Я мог выхватить либо пистолет, замаскированный под портсигар, либо – духовую трубку.
– Что это у вас? – спросил мой главный пассажир, показывая на коробку.
– А это у меня сюрприз, – откликнулся я. – Небольшой подарок для вас.
– Очень любопытно, – отозвался Илья Ильич. – Не ожидал.
– Вы же столько для меня сделали, должен же я вас отблагодарить.
