– Она влюбилась, – тихо выговорила Дуся.
– Влюбилась?! – взвилась с дивана гостья. – Да ради бога! Но позвонить-то можно!
Вера Анатольевна вырвала из кармана жакета свой мобильный телефон и воткнула его в руку Евдокии:
– На! Посмотри, что написала эта девчонка!
Дуся нашла последнее сообщение от подруги. Прочитала: «Мамуля, не волнуйся. Я уезжаю в глухомань, где не будет связи. Адью. Я счастлива, мамуля!» И ни слова поздравлений тете Шуре. А это уже наводило и попахивало.
– Она не могла забыть о юбилее, – причитала тетя Вера. – Не упомянула собеседование… – Кандидат наук округлила глаза, воткнула взгляд в растерянные Дусины очи и прошептала: – А что, если последнее сообщение отсылала не она? Евдокия… вот ты сыщица… скажи, я правильно беспокоюсь? Мог кто-то телефоном Ангелины воспользоваться? Вдруг с ней что-то нехорошее случилось?..
И Дусе сделалось тоскливо-тоскливо, в предчувствии заныло сердце.
И это – у нее. Что уж говорить о материнском сердце!
– Тетечка Верочка, вы успокойтесь, – захлопотала Дуся. – Выпейте водички, сядьте. Мы сейчас обо всем поговорим, все обсудим… Я видела приятеля Ангелины, он приличный человек. А Линка влюблена как ненормальная…
Увещевая обеспокоенную мать, Дуся потянула ее за руку к дивану, но тетя Вера резко вырвала ладонь и, встав лицом к лицу с подругой дочери, сказала:
– Евдокия, я не буду разговоры разговаривать и переливать из пустого в порожнее. Я пришла к тебе по делу, с просьбой. Ты не могла бы съездить в Н-ск и привезти домой упрямую девчонку?
– А если она не поедет? Лина не чемодан, а влюбленная девушка.
– Она глупая девушка, – пригвоздила доцент образованную дщерь. – Но я не настаиваю. Не поедет, бог с ней. Ты только разыщи ее, пожалуйста. – Вера Анатольевна плаксиво покривилась: – Съезди к моей девочке, проверь, пожалуйста, все ли у нее в порядке.
– Но она же не оставила координат, телефон не отвечает, написала только – «глухомань»…
– Но ты же сыщица! – воскликнув, перебила тетя Вера. – Если хочешь, я оплачу твою работу! Билет куплю…
– С ума сошли, – устало буркнула Землероева. Но не ответила согласием.
– Дусенька, – чуть ли не по-старушечьи запричитала гордая и строгая преподавательница, – ну куда, к кому мне еще идти? В полицию? Да там отправят к лешему. Дочь загуляла и еще предупредила, что будет вне зоны доступа. К кому мне еще идти, раз лучшая подруга дочери – частный детектив!
– Теть Вер, а может быть, мы рано паникуем? Линка действительно предупредила…
– А день рождения Шуры?! А собеседование?! А то, что у отца больное сердце?! – истерически выкрикивала накрутившая себя до истерики Вера Анатольевна. – Нет, нет и нет! Лина никогда так не поступала!
– Тетя Вера, выпейте воды. Успокойтесь. Я по еду в Н-ск. Точнее, полечу. Так будет быстрее.
Евдокия включила компьютер и на глазах Веры Анатольевны забронировала авиабилет на ближайший рейс до Н-ска.
– Все. Сегодня вечером я буду на месте. Сразу отзвонюсь. Ни о чем не переживайте, мне кажется, мы зря волнуемся.
– Нет, Евдокия, нет. Я сердцем чую, все непросто.
Евдокия закрыла за тетей Верой дверь. Некоторое время, тупо глядя вниз, постояла в прихожей. Потом достала из рабочей сумочки пакетик для улик и пошла в спальню.
Там тоже постояла. Но уже не заторможенно, а думая и глядя на длинную тумбу под телевизором.
На тумбе стояла антикварная серебряная шкатулка.
Фаберже. На крышке вензель дома Романовых. Если крышку приоткрыть, зазвучит «Венский вальс».
