Флаг миноносца - страница 38

«Посижу здесь немного и пойду назад, – решил Сомин. Чувство стыда и досады из-за того, что он испугался наших танков, мешало ему вспоминать и переживать прошлое. – И для чего я сюда пришел? Да еще и Земскову рассказал?»

Сомин уже собрался уходить, но в окне второго этажа заметил светлую щелку, и вспомнил, что на даче постоянно жила старуха – сторожиха. Это была довольно неприветливая ворчливая, особа, но она могла знать адрес Марины. Решительно перешагнув поваленный заборчик, он подошел к двери и постучал. Так и есть – тетка тут. Старуха оказалась не робкого десятка. Она сразу открыла и, увидев бойца, не стала задавать никаких вопросов. Сомин прошел за ней в маленькую комнату – кабинет Константина Константиновича. Теперь на письменном столе рядом с бюстиком Гиппократа стояла керосинка. В комнате было холодно и пахло картофельными очистками.

– Откуда родом? – резко спросила старуха. Она была замотана в дырявый шерстяной платок, который когда-то, должно быть, считался белым. Огромные валенки затрудняли ее и без того небыструю поступь.

– Московский, – коротко ответил Сомин. Она не узнала его ни в лицо, ни по голосу.

– Родители живы?

– Должно быть, живы, а точно не знаю.

– Вот верно. Сейчас никто ничего не знает. – Она продолжала свой допрос, накладывая на тарелку перловую кашу. – Женатый?

– А кто у вас наверху живет? – в свою очередь спросил Сомин.

– Тебе на что? Никто не живет. Замерз небось? – спросила она несколько более любезно. – Выпить, наверно, хочешь. Все вы одинаковые. Ну годи. Сейчас, может, раздобуду.

Старуха вышла за дверь, с трудом передвигая пудовые валенки.

«Скрывает что-то! – подумал Сомин. Ему хотелось хоть на минуту заглянуть в комнату Марины. – Там, наверно, поселился какой-нибудь командир. Неудобно!»

Он все-таки поднялся ощупью по знакомой лестнице. Под лестницей старуха гремела бидонами и бормотала:

– Все усталые, безродные, злые. Со зла бог знает чего человек не натворит.

Сомин подошел к двери на втором этаже и уже хотел постучать, когда дверь отворилась сама. На пороге стояла Маринка с садовым фонарем в руках. Она узнала его мгновенно:

– Володя!

Не успел он ответить, как она уже втащила его в комнату и начала расстегивать тугие крючки полушубка.

В черном свитере, в платке, накинутом на плечи, Маринка казалась старше.

– Меня как будто подтолкнул кто-то. Володенька, неужели это ты? – Она стащила с него рукавицы и шапку. – Ты моряк? Каким образом? Ну садись скорей, рассказывай. Кто тебе сказал, что я здесь?

Сомин все еще не верил в реальность этой встречи. Маринка выпустила оранжевый язычок из горелки фонаря. В комнате стало светлее. По ступенькам, кряхтя, поднялась старуха. Вид у нее был разгневанный.

– Тебя сюда нешто звали? – накинулась она на Сомина. – Чего ты здесь забыл?

– Глебовна! – воскликнула Маринка. – Ты не узнала его? Это же Володя Сомин!

Старуха взмахнула толстыми ватными руками, как курица крыльями:

– Батюшки! Володя и есть. Что ж ты сразу не сказался? А я-то, старая дура, не признала!

– Он, наверно, голоден, – шепнула ей Маринка.

– Иду, голубушка, иду. – Старуха заторопилась, подобрав свою юбку. Володя и Маринка снова остались одни.

Утром – первый в жизни бой, а сейчас – эта невероятная встреча. Только что – тревожный зимний лес, и тут же – Маринка, ее глаза, ее руки. Все это было похоже на сон.

Маринка забрасывала его вопросами. Но Володя все еще не мог прийти в себя. Ему казалось, что произошло чудо.