Фламенко. Allegria. Магия танца - страница 4

Во все времена танец помогал пережить невзгоды, превозмочь боль, победить страх. Люди не переставали танцевать, даже когда у их жизни была печать смерти, а несвобода сковывала все тело. В каких бы тяжелых условиях люди не были, место празднику было всегда. А какой праздник жизни без музыки и танца? И это не про столько движение тела, сколько про жест и силу духа – вопреки смерти праздновать саму Жизнь.

Во время блокады Ленинграда танец не умер, город украшался афишами, а артисты Театра оперы и балета им. Кирова (сейчас Мариинский) продолжали петь и танцевать. «Что это? Презрение к смерти? Вызов врагу? Или образы Пушкина и Чайковского оказались сильнее снарядов, несших гибель?..» – из воспоминаний Ивана Николаевича Нечаева, тенора Кировского театра, в войну организовавшего «блокадный» музыкальный театр.

В дневниках памяти актера и режиссера Театра музыкальной комедии, который не прекращал свою работу всю войну: «Балерина Пельцер потребовала от дирекции приказа об обязательном посещении артистами балета занятий по классическому танцу и сама проводила их. И это тоже было фантастикой: холодное фойе с садовыми скамейками, заменявшими балетный класс со станком, где исхудавшие до скелетообразного состояния девушки разминаются, как прежде, перед началом урока.

В танце отражается сила каждого народа, его философия, история, страсть, единение – его жизнь. Благо, что сегодня мы можем найти себя не только в национальном танце, но и в культуре, казалось бы, дальних стран. Где бы не жили, наше сердце стремится к ритму свободы, любви, к тому, чтобы быть собой. Танец фламенко отзывается на эти чувства. Невозможно устоять перед его музыкой ветра, перед элегантностью рук, перед прекрасной осанкой байлаора, которая подобна несокрушимости утеса.

Танец рождается благодаря ритму, выходит из него. Внутри каждого из нас стук сердца, только услышать это вдохновение, чтобы сделать первый шаг в творчество, в индивидуальность, в танец фламенко. И да, фламенко не заканчивается уроком в классе, он продолжает жить в осанке и на сцене, и в жизни, в упругих, гибких руках, похожих на виноградную лозу, которая вьется из глубины столетий в современность, из Андалусии в нашу студию… Руки выражают все противоречия жизни, сливаясь воедино с чуткими пальцами гитариста и проникновенным пением Канья.

Поэзия, литература, искусство напустили много дыма в таинство фламенко с его особой, ни с чем несравненной манерой движения тела, но где тайна, там рядом и незнание, попросту невежество во всем, что касается техники танца. Любое искусство требует огранки компетентностью, опытом, как алмазу, чтобы стать ослепительным бриллиантом. Обучение, теория созданы не для того, чтобы сковывать вдохновение, не для того чтобы связывать условностями, навязанной методикой – напротив, все это помогает выработать свою собственную манеру исполнения, а также облегчить первые шаги погружения в танец, в искусство фламенко.

В знаменитом «Трактате о классическом танце» артист балета знаменитых «Русских сезонов» Дягилева Серж Лифарь пишет: «Нет искусства без техники, однако возведение технического совершенства в абсолют, убивая вдохновение, губит искусство. Танец – это живая, постоянно развивающаяся материя».

Как только дробь сапатеадо превратилась в состязание профессионалов, танец фламенко лишился изначальной непосредственности для широкого круга зрителей. В незамутненном состоянии с чистой импровезацией фламенко встречается все реже. Однако неравнодушие людей всего мира, как просто зрителей, так и писателей, искусствоведов, исследователей, в том числе и ЮНЕСКО свидетельствует о необходимости не только глубокого изучения теории, но и ее формирование, иначе неизбежно то, что искусство фламенко фальсифицируется и превращается в развлекательный танец за ужином у туристов, где достаточно экзотической внешности, нескольких па и яркого костюма.