Чудновский кивнул и, когда доктор вышел из комнаты, подсел к испуганной женщине.
– Как к вам обращаться? – учтиво спросил он.
Робко убрав с лица спутанные грязные волосы, потерпевшая посмотрела на полицмейстера стеклянными глазами. Я заметил, как Алексей Николаевич на долю секунды надул ноздри, когда увидел сухую и испещренную коричневым налетом кожу лица женщины. Полицмейстер пытался не показывать своего отвращения к немытой особе, но запах ее тела упорно вытеснял сладкий флер духов, оставшийся после доктора.
– Зинаида Проглотова, – еле слышно ответила женщина.
– Кхм, – Чудновский поперхнулся и взял себя в руки. – Итак, Ваш случай мне уже описали, но я хотел бы задать пару вопросов, если Вы не против?
Пострадавшая кивнула.
– Начнем. Как Вы спали? В каком положении?
– Лежала на левом боку.
Я быстро достал из своего портфеля толстый журнал и принялся записывать показания женщины.
– Вы знали, что в городе орудует маньяк? – продолжил Алексей Николаевич.
– Знала, – как гимназистка на экзамене, выпалила пострадавшая, робко кивнув головой.
– Почему же Вы не позаботились о своей безопасности? Ведь Вы в курсе, что жертвы маньяка преимущественно из бедных районов, что на месте преступления он оставляет бумажные па…
– Господин полицмейстер! – громко перебил я Алексея Николаевича. – Служебная тайна!
Глаза Чудновского быстро забегали, когда он осознал, что чуть не проговорился о ходе следствия.
– О чем это я? – собравшись, продолжил он. – Почему Вы не подумали о своей безопасности?
– Мне казалось, что обойдется, господин полицейский, – После этих слов женщина была готова начать рыдать, но быстро смахнула выступившие в уголках глаз слезы, глубоко вдохнула и продолжила смотреть на Алексея Николаевича.
– Опишите мне преступника, если запомнили его.
– Толком я его и не рассмотрела. Был в черном пальто, в руке бумажный пакет и… этот запах…
– Да, пахнет тут не очень, – улыбнулся Чудновский, считая, что женщина ударилась в уничижительную самоиронию, которая присуща беднякам в беседе с уважаемыми господами.
– Я про запах преступника. От него пахло вареным чесноком…
Алексей Николаевич изменился в лице. Как это часто бывало в моменты его раздумий, он начал пялиться куда-то вдаль, пробивая взглядом все на своем пути. Он принялся важно накручивать кончик своих усов, позабыв об окружающих. Пару минут мы провели в неловкой тишине. И тут, словно сильный разряд тока, мне в голову пришла мысль. На гениальное заключение она не тянула, но могла значительно продвинуть ход следствия о таинственном маньяке.
– Алексей Николаевич, – я подошел к полицмейстеру и тихо шепнул ему на ухо: – Это коммунисты…
Чудновский начал медленно кивать головой, до конца не покинув чертоги своего разума, но вдруг, словно мокрый петух, встрепенулся.
– При чем тут они, Какушкин? – в его голосе я услышал нотки гнева.
– Из столицы часто приходят сводки о подпольных организациях коммунистов. Есть некоторые признаки, схожие с нашим делом: пальто, запах чеснока…
– И это все? А бумажные пакеты? В сводках они были?
– Э…ну… – я замялся. – Нет, но, может быть, это отличительная черта именно нашего региона? Может, они используют пакеты для…
– Глупости, Какушкин! – раздражительно рявкнул полицмейстер и встал с кровати. – Городовой! Какие-нибудь улики нашел?
Городовой Просаков, все это время смирно стоявший у входа в помещение, уверенным строевым шагом подошел к Чудновскому и протянул ему кусок бумажного пакета.
