Флатус - страница 6

Я не знаю, как ему это удалось, но стоило в кабинет войти губернатору, как нечто похожее на значок уже висело на груди полицмейстера.

– Ваше высокопревосходительство! – прокричал Алексей Николаевич, встав по стойке смирно.

Губернатор города Люберск, Максут Беляковскый, предстал передо мной впервые. Это был невысокий грузный человек, который по размеру был как четыре Чудновских. Пуговицы героически сдерживали края его мундира, а воротник предательски душил расплывшуюся по плечам шею. В раскачку подойдя к столу полицмейстера, губернатор уселся в его кресло. Беляковскый высокомерно окинул взглядом кабинет, прищурив свои глаза-бусинки, и, поправив свое пенсне, обратился к Чудновскому:

– Как у Вас идут дела, Алексей Николаевич?

– Хорошо, Ваше высокопревосходительство! – громко ответил полицмейстер.

– Хорошо, значит, – неторопливо повторил за ним губернатор. – Теперь для нас “хорошо”, когда по городу орудует маньяк?

– Я, ну… – Чудновский растерялся.

– Придурок! – внезапно закричал губернатор, громко ударив кулаками по столу. – Придурок! Бестолочь! Кретин!

Вздрогнув, Алексей Николаевич отошел от стола.

– Какое хорошо?! – не успокаивался Беляковскый. – Четыре громких преступления, одно произошло вообще… у Вас под носом!

– Я его не учуял, – попытался скаламбурить Алексей Николаевич.

Мое сердце сжалось. Шутка была неуместна, как антимилитарский перформанс обнаженной студентки-суфражистки, которая неведомым образом пробралась на наш выпускной бал в полицейской школе и принялась обмазывать себя свиной кровью. Впервые мне стало страшно за Чудновского, а тот, словно осознав, что произнес глупость, сконфузился настолько, что казалось, будто его раскрасневшееся лицо в любой момент лопнет, как воздушный шар.

Губернатор сдавленно хихикнул и в ту же секунду невозмутимо смолк. Я заметил, как Алексей Николаевич удивился такому ходу событий. Немного взбодрившись, он добавил:

– Как говорится, пропала чуйка…

Беляковскый вновь хихикнул.

– Была как у собаки, – Алексей Николаевич явно вошел в кураж и не намерен был останавливаться, – А стала, как у портовой ш…

– Замолчи. – Раздраженно произнес губернатор и поднялся с кресла. – Придурок.

Чудновский спрятал голову в плечи и послушно стих.

– Я здесь для того, чтобы поставить вам временные рамки! – губернатор поправил свой мундир, грозно одернув его за края. – Приказываю найти маньяка и покончить с этим делом, до конца этой недели! – Беляковскый направил свой пухлый палец на полицмейстера. – И лично ты будешь искать преступника…

Смерив Чудновского презрительным взглядом, губернатор добавил:

– И почисти свой значок, а то он похож на сухой помидор!

Чудновский прижал подбородок к груди. Действительно, сходство значка полицмейстера с засушенным помидором было колоссальным.

Оторвавшись от разглядывания значка, Алексей Николаевич произнес:

– Будет сде…

Он затих, когда увидел, что губернатора в кабинете уже нет. Через несколько мгновений из большого зала донесся крик:

– Ушел!

Привычный гомон вновь воцарил в полицейском участке. Алексей Николаевич мрачно посмотрел на меня.

– Что я сделал не так? Почему он разозлился? Сидел, хихикал над моими шутками, как ребенок.

– Господин полицмейстер, – сняв свой мундир, я повесил его на вешалку. – Все знают, что эти смешки Беляковского не одобрение шуток. Он к власти шел очень долго, и лизоблюдство было его важным инструментом по достижению целей, как, впрочем, у каждого чиновника. Про смешки Беляковского уже анекдоты ходят. Это всего лишь рефлексы из прошлого. Мне казалось, Вы в курсе.