Флэш по-королевски - страница 9

? Так вот, она была девчонкой Флэши на недельку, а этим уже можно и похвастаться. Но в свое время я был рад, слиняв от нее, и не только из-за ее обращения: вскоре мне стало известно, что она рассказала о себе не всю правду. Так, например, выяснилось, что ее муж-вояка подал на развод; знай я об этом раньше, предпочел бы менее сомнительную постель. Не говоря уж о неприятном социальном аспекте – быть замеченным в таких делах – я разводов в принципе не одобряю.

Но в каком-то смысле она оказала большое влияние на мою жизнь – при ее посредстве я свел знакомство с блистательным Отто. Можно еще сказать, что именно благодаря ей между нами возникла размолвка, переросшая в будущем во вражду, да еще какую!

Но всего этого могло не быть, не натолкнись я на него снова – по чистой случайности – примерно месяц спустя. Произошло это у Тома Персеваля в Лестершире, куда я с компанией приехал посмотреть, как Ник Уорд колотит местных бойцов, и немного поохотится в угодьях Тома.[12] Там были молодой Конингем – совершенно бесшабашный игрок;[13] старина Джек Галли, бывший некогда чемпионом Англии, а теперь заделавшийся фабрикантом и членом палаты общин; еще с дюжину парней, которых я не помню, ну и Спидикат, конечно. Когда я поведал ему, как провел ту ночь, он только расхохотался и воскликнул: «Везунчик Флэши! Что ж, как известно, удача любит отважных!» Он постоянно просил меня рассказывать всем, как было дело: сам он сидел в грязной каталажке с пьянчугами, а я тем временем тискал красотку.

Большая часть компании к моменту моего приезда уже гостила у Тома, и, встречая меня в холле, последний сказал:

– Все они хорошо друг друга знают, за исключением одного иностранца, от которого мне так и не удалось избавиться, черт его дери. Приятель моего дяди, ему очень хочется посмотреть на наши сельские развлечения. Беда в том, что он жутко задается, и кое-кто из наших парней уже сыт им по горло.

Я ничего не подозревал до тех самых пор, пока, войдя вслед за Томом в оружейную комнату, откуда слышались веселые возгласы парней, коротающих холодную ночь за пуншем у жаркого камина, не увидел – среди затрапезных домашних одежд официального застегнутого на все пуговицы – не кого иного, как Отто. При виде меня он вскинулся, я же коротко выругался про себя.

Ребята встретили меня «ура» и бросились угощать пуншем и чирутами. Том же исполнял при иностранце роль любезного хозяина.

– Барон, – говорит Том, – (Так-так, – думаю, – мерзавец-то из знати), – позвольте представить вам капитана Флэшмена. Флэш, это барон Отто фон … э-э, проклятье… фон Шорнхозен, или как его там… Мой косный язык не в состоянии это выговорить.

– Шенхаузен, – отвечает Отто, c напыщенным видом отвешивая поклон и не сводя с меня глаз. – Но, по сути, это лишь название моего имения, прошу простить меня за поправку. Мое родовое имя – Бисмарк.[14]

Конечно, это стариковская причуда, но мне кажется, что произнесено это было тоном, дающим понять, что вы еще услышите это имя. Тогда, разумеется, оно ни о чем мне не говорило, но ощущение такое возникло. И снова я ощутил холодок в спине: холодные серые глаза, точеная фигура и правильные черты, выражение превосходства на лице – все это заставляло меня трепетать. Если вы по натуре мягки как масло – как я, к слову – и при этом с изрядной примесью подхалимства, то вам не устоять перед таким человеком, как Бисмарк. Вы можете обладать всем: приятной наружностью, манерами и осанкой – всем этим я был наделен – но сознаете, что по сравнению с ним вы ничтожество. Если вам доведется, как говорят американцы, перехлестнуться с таким, – мой вам совет: сначала напейтесь. Но я был трезв, поэтому принялся заискивать.