Это было типичное надувательство: один из мастеров обчищал новичка, и мне интересно было поглядеть на картину, как овечка сообразит, что ее остригли. Я его заприметил, еще когда играл с Каттсом: типичный маменькин сынок с интеллигентным лицом и белыми ручками, которыми более уместно подавать сэндвичи с огурцом тете Джейн, нежели орудовать кием. Парню было не больше восемнадцати, но одет он был с иголочки. Правда, его наряд вряд ли сочли бы модным в бильярдных – скорее так одеваются в воскресный день где-нибудь в сельской местности. Зато юноша был при деньгах, а что еще нужно бильярдному плуту?
Играли они в пирамиду, и «волк» – ухмыляющийся тип с соломенными баками – уже держал когтистую лапу у шеи «ягненка». Может, вы не знаете правил? Я поясню: есть пятнадцать цветных шаров, и вам нужно загонять их в лузы один за другим, как в пуле; ставка обычно бывает по шиллингу за шар. «Ягненок» вел со счетом восемь – три, и «волк» громогласно сетовал на свой злой рок. Нужно было видеть, как лучился юнец от самодовольства!
– Остается только четыре шара! – говорит шулер. – Ладно, я проиграл, не везет мне сегодня. А знаешь что: отчего бы не рискнуть – ставлю по соверену за каждый из оставшихся шаров.
Вам-то или мне известно, что это самый подходящий момент бросить кий и пожелать всем доброй ночи, пока шары не начали залетать в лузу как заколдованные. Но зеленому юнцу было невдомек. «Ну и ладно, – читалось у него на лице, – раз я загнал восемь из одиннадцати, то уж по крайней мере два из четырех и подавно забью».
Уверен, именно так он и рассуждал, и я приготовился увидеть, как «волк» уложит четыре шара четырьмя ударами. Но тот прикинул толщину кошелька добычи и решил сыграть по-крупному: загнав первый шар хитроумным отскоком, от которого у новичка отвисла челюсть, при следующем ударе катала смазал кием. Если вы не знаете правил, я скажу, что в таком случае один из забитых шаров возвращается на стол, так что их вновь стало четыре. Игра продолжалась, и «волк» вновь загоняет шар, получая золотой, а потом опять мажет – естественно, кляня себя за неловкость, – и шар опять возвращается. Такая забава может продолжаться всю ночь, и надо было видеть физиономию бедного «агнца»! Юноша отчаянно пытался загнать шар, но ему постоянно приходилось наносить удар из неудобного положения, когда шар стоял у борта или когда четыре цвета располагались в неудобном месте – ничего у него не получалось. Прежде чем загнать последний шар – от трех бортов, чисто ради бахвальства – катала выиграл пятнадцать фунтов. Он отряхнул мел с сюртука, с ухмылкой поблагодарил новичка и, насвистывая, пошел прочь, подзывая официанта с шампанским.
Юный простофиля окаменел, как столб, глядя на пустой кошелек. Я собирался оживить его парой насмешек, но тут мне в голову пришла блестящая идея.
– Ну что, мистер, остались с носом? – спрашиваю я.
Он вздрогнул, подозрительно поглядел на меня, сунул кошелек в карман и повернулся к двери.
– Постойте-ка, – продолжаю. – Я же не капитан Ловкач, вам нечего опасаться. Он здорово вас обчистил, разве не так?
Он покраснел и остановился.
– Похоже, так. Но вам-то что за дело?
– Ах, вовсе никакого. Просто хотел предложить вам выпить, чтобы утопить печаль.
Юнец окинул меня настороженным взглядом, буквально говорившим: «Ну вот, еще один из них».
– Спасибо, нет, – говорит он и добавляет. – В любом случае у меня не осталось денег.
