– Будет исполнено, ваше величество! Сейчас же с ним свяжусь.
– Не смею задерживать. Однако, князь…
– Слушаю?
– Вечером, вне службы, приходили бы вы к нам на ужин. Дочки соскучились, ваши поморские сказы им не передать как нравятся. Донимают – мочи нет: “Папа, а когда князечка придет?”
– “Князечка”?
– Они вас так называют, – покраснел царь, – Но я этого не говорил. Однако же, могу ли я вас пригласить? Часов в восемь, в малой резиденции, протокол – “без протокола”. А, Сергей?
– Обязательно приду, Вадим. Обязательно.
***
– Сеньор адмирал, вижу засветки! – проорал офицер-навигатор.
Системы обнаружения “Адмирала Бельграно” были несколько лучше, чем вообще предполагалось возможным, являлись секретными и представляли собой перманентную головную боль “особиста” Гомеса.
– Далеко?
– Очень далеко. Но много. И несколько больших. Направление – на нашу цель. Выход – предположительно одновременно с нами, ну или чуть позже.
– Боевая тревога по эскадре, тьфу, по флоту.
Боевая тревога в гипере – это “неприличный цирковой номер”, поэтому без крайней необходимости ее там не объявляют. Быстро двигаться-то нежелательно. Так и не успевшему закончить “рыбу-фиш” Жан-Клоду, бегущему на центральный пост, мерещилось, что он раздвигает собой неподатливую воду, а за ним наблюдает целый косяк изысканных анчоусов. “Глюки гипера”, ничего с этим не поделаешь.
– Вы кильки! Вы всего-навсего кильки! – сказал он.
– Ты уверен, Жан-Клод? – спросил, усмехаясь, Энрике.
– Ты – нет. Они – да. Просто кильки.
– Эк тебя вштырило, камрад! – сказал Лелекай, – Однако, с такой чувствительностью к гиперу и травы не надо! – он затянулся своей неизменной трубкой.
– Хорошо. Я, вроде, уже в норме. Что случилось?
– Нарываемся на встречный бой и, похоже, с серьезными силами.
– “Вскрывай” общую, еще есть время поговорить.
– Так уже!
– Отлично. Моя идея… Да нет у меня никаких идей. Мы же не знаем, как они выйдут.
– Зато мы знаем, как выйдем сами, – заявил майор Трехо.
– А как? – заинтересованно спросил Энрике.
– А в центре системы. Немножко опасно, но хотя бы этого от нас точно не ждут.
– Я сам об этом думал, но вообще как-то стремно. Вы-то выйдете, и фон Эмден тоже, а вот “крупняк” – мы, “Санта Мария”, “Трясогузка”…
– Обо мне не беспокойтесь, я хоть на низкую орбиту выйду, – заявила Рамота.
– Хорошо, осталось два “проблемных” борта.
– Один, – ответил Мигель Чавес, – Твой. Мне нет смысла выходить “внутри”, мне маневр понадобится. Выскочу пораньше.
– Рамота, – сказал Жан-Клод, – Я вот тут подумал, а тебе ведь стоит присоединиться к Мигелю. Если там будут десантные транспорты… Ему-то лучше крейсерами заняться, которые будут точно. И малой авиацией.
– Согласна. Выхожу вместе с “Санта Марией”.
– Тогда все остальные – выход в двух единицах от звезды.
– Ох ты ж! – сказал Рождественский, – А не убьемся?
– Да ну, адмирал, – ответила Кончита, – Кто убьется – тот котумба!
– Уж лучше убиться, чем быть котумбой! – рассмеялся адмирал.
***
– Получасовая готовность, – послышалось сообщение автоматической системы.
– Есть, принято, – зевнув, сказал Энрике.
– Мигель, ты здесь? – спросил Алонсо на общей.
– Здесь, Фернандо, где еще!
– Скажи своим, пусть обратят внимание на их “номерные” авианосцы, они только кажутся беспроблемными.
– Авианосцы – и “номерные”? Малые, средние?
– И тяжелые тоже. Более того, бывают и пятисотки. Я слышал даже о тысячниках, но сам не видел.
