Первая страница начиналась с обращения отца: «Я понимаю, Петр, что тебя в первую очередь интересуют невесты. Это естественно для молодого человека, тем более, я надеюсь, ты уже успокоился после прочтения завещания. Фотографии невест, их данные и жизнеописания ты найдешь в конверте. Но не торопись. Успеешь. А сейчас я хочу поведать тебе кое-что из моего прошлого. У меня был друг. Настоящий друг – Пётр Соколов. С Петром Соколовым мы вместе работали в эпоху товарища Сталина в закрытой Московской лаборатории Института мозга. Часть научного и технического персонала была представлена, как я, негласными сотрудниками ВЧК, потом ГПУ. Это тщательно скрывалось от окружающих, другая часть персонала была, как их называли, чистыми учеными. Петр Соколов из таких. По линии ГПУ нас курировал Глеб Иванович Бокий, он был моим прямым шефом, а научным руководителем был Папа – Бехтеев Владимир Михайлович, настоящий ученый, как тогда говаривали – глыба. Мы были энтузиастами и искренне верили, что осталось сделать шаг, максимум два, и мы овладеем секретами головного мозга человека. Зачем? Представь, если бы люди рождались с генетически усвоенной и передаваемой как функция мозга по наследству потребностью к выполнению, скажем, хотя бы двух из десяти Христовых заповедей: не убий и не укради. Я уж не говорю об остальных. Человечество было бы совсем другим, верно? Или, к примеру, если б удалось через мозг привить и генетически закрепить в сознании масс политические и нравственные убеждения, открывающие путь к бескровной, именно БЕСКРОВНОЙ Мировой Коммунистической Революции, а значит и путь к созданию общества свободного от насилия, угнетения, зависти, лжи и корысти. А? Какая перспектива! Но Папа Бехтеев вдруг неожиданно умер. По одной версии, видите ли, отравился колбасой. По другой: был отравлен по приказу Бокия его дружком Григорием Майрановским, был у нас в ГПУ такой чудодей-химик. Отравили же его потому, что, якобы Папа достиг цели и сделал величайшее научное открытие. Сделать-то сделал, но, в силу, как тогда говорили, своей политической близорукости, решил сначала передать свое открытие на Запад и только потом опубликовать в СССР, чтобы, так сказать, альтруистически уравнять шансы капиталистов и коммунистов в беспримерной исторической схватке двух политических систем за право ваять мозги рядовых граждан. Папину «посылку» на Запад Бокий перехватил, рукопись изъял, но только позже выяснилось, что ключ к прочтению и пониманию своего открытия Папа унес с собой в могилу. Говорили, что товарищ Сталин товарищу Бокию этого прокола так и не простил. И вылез-таки через несколько лет этот прокол товарищу Бокию боком. Плохо кончил товарищ Бокий.
Злопыхатели, а их всегда и везде достаточно, муссировали еще две версии смерти Папы.
Будто Папа – человек крепкий, но уже далеко не юноша – сильно перетрудился с молоденькой аспиранткой. Была у нас такая. При ее появлении у всех, кто видел ее впервые, отвисала челюсть, в голову, извини за натурподробности, ударяла сперма, глаза лезли на лоб и оттопыривались штаны. В публикациях этой дивы иногда явно сквозил папин стиль, что и было, видимо, основанием для кривотолков о папиной «сладкой смерти». Ну, и последняя версия: Папу отравил на почве ревности кто-то из воздыхателей этой прелестницы. Как говорится: за что купил, за то и продаю. Но, как бы там ни было, со смертью Папы радужные научные перспективы отодвинулись в туманную даль. И тогда Бокий снова обратил свой взор к Тибету (говорили, что он отправлял туда экспедиции и раньше, но неудачно) и решил отправить в Тибет за знаниями весьма способного ученого Петра Соколова. И меня вместе с ним, причем так, что Петр об авторстве этой затеи и участии в ней Бокия и ГПУ не имел ни малейшего представления. Бокия же, вероятно, подтолкнули к этому решению немцы. Как только Генрих Гиммлер, надеюсь, тебе известно это имя, стал рейхсфюрером СС, а это назначение состоялось в начале 1929 года, черный орден приступил к тибетским изысканиям. До прихода фюрера к власти это делалось в обстановке строжайшей секретности.
