Зачем?
АНДРЕЙ: Хочу убедиться, что ты действительно эльфенок
АНДРЕЙ: Офигенно милый эльфенок
Еще с минуту я просто разглядываю ее фотографию, пока рядом не раздается выразительное ворчание: Соня смотрит на меня снизу-вверх и показывает взглядом на детские часы у нее на руке. Точно, мы же собирались съездить в магазин: за продуктами, мелочами, которые имеют привычку заканчиваться в самый неподходящий момент, и еще нужно подумать, что приготовить на ярмарку в детский сад. На завтра. И об этом я узнал только час назад, когда забирал Сову.
— Мозет, логалики? – предлагает Соня, пока я медленно брожу между стеллажами большого супермаркета. Сидит в тележке, словно маленькая королевишна, и с таким же видом рассматривает все вокруг, как будто ей, а не мне, предстоит провести половину ночи на кухне. Когда, блин, я высплюсь? – Или кексы, как Таня.
Да, те самые Танины кексы, на которых я «спалил» Антона, хоть они и подговорили Сову ничего не рассказывать о гостье, подозрительно похожую на дочку Туманова. Но Танины кексы потому и Танины, что печет их она, так что придется придумать что-то другое.
На минуту останавливаюсь у полок с разноцветным сахарным декором и пишу сообщение моей палочке-выручалочке:
АНДРЕЙ: Что можно приготовить на детскую ярмарку? Желательно несложное и такое, над чем не придется стоять до рассвета, изображая Золушку с похмелья
Пока жду ответ, приходится вынуть Сову из «кареты» и отпустить походить. Не знаю, заслуга ли это моего воспитания или мне просто повезло с ребенком, но у меня никогда не было проблем с тем, что она без разбора хватает с полок всякую блестящую дрянь. Она вообще крайне избирательный ребенок, а если уж что-то и берет, то даже мой скептический мозг не находит ни одного аргумента против.
Хм, она носит очки?
Мысли о Йо вторгаются не то, чтобы внезапно, потому что я задумчиво листаю нашу переписку и разглядываю ее фотографию снова и снова. Было бы преувеличением сказать, что она прекрасна, или что в таких влюбляются с первого взгляда. Нет, она вполне обычная девушка. Только в очках. И с локонами-пружинками. И в шарфе, который хочется отодвинуть вниз, чтобы проверить, есть ли у Эльфенки веснушки.
АНДРЕЙ: Кстати, очки тебе идут
Йори присылает целую кучу смущенных смайликов и что-то очень долго набирает в ответ.
— Может, я могу чем-то помочь? – слышу сзади женский голос и поворачиваю голову в пол оборота, чтобы не выпускать дочь из поля зрения. Она у меня, конечно, послушная умница, но пока только четырехлетняя умница.
Это девушка, на вид лет двадцати пяти: сапоги на шпильках, модное пальто, макияж как на съемку. Даже интересно, что она забыла в этом отделе, потому что, судя по длине маникюра, она даже с замками вряд ли справляется без посторонней помощи. Но эффектная, тут ничего не скажешь. Раньше я бы на такую точно клюнул. Теперь такие клюют на меня, правда, лишь до того момента, как узнают, что у меня есть дочь. И смешно, и грустно: я – «мать-одиночка с прицепом».
— Спасибо, у меня уже есть помощница, - киваю на Сову, которая как раз тащит с полки пакетик с разноцветными сахарными звездочками.
— Сестренка? – улыбается незнакомка и делает пару шагов в мою сторону.
— Дочка.
Даже забавно наблюдать, как красотка, рассчитывающая на легкую наживу – таким девушка точно не отказывают – пытается удержать на лице ту же кокетливую улыбку. И при этом косится на мою правую руку, пытаясь решить простейшее уравнение: кольца нет, а ребенок есть. И решает, видимо, остановившись на варианте «разведен», потому что меняет тактику и начинает улыбаться уже Совушке. Большая ошибка. На моей памяти Соня приняла только двух женщин: мою маму и жену Антона. Всех остальных она рассматривает как посягающих на ее территорию хищниц. И огрызается соответственно. Кажется, это называется «детская ревность».
