– Скоро начнет темнеть. Я отказываюсь идти дальше.
– Сил нет?
– Не сил, а веры. Ваши птицы надули. Сейчас скажу, где наша ошибка.
Он раскурил папиросу и продолжал:
– Конечно, общее направление перелета многих птиц – с севера на юг. Но вам отлично известно, что стаи летят не по прямой. Часто делают углы, зигзаги, повороты. И над этим громадным озером они могут лететь по разным направлениям. Так оно и есть на самом деле. Утки, казарки кормятся здесь. Я давно слежу, прямо мы идем или нет. И, по-моему, мы кружим.
По-моему, мы теперь дальше от берега, чем были час назад.
Сказать правду, и мне в голову не раз приходила эта страшная мысль. Все-таки я пробовал защищаться.
– Журавлям нечем кормиться здесь, они ни за что не опустятся в воду. Они идут здесь напроход – прямо с севера на юг.
– А почему до сих пор не видно даже стогов на берегу?
На этот вопрос я не мог ответить. Если бы мы действительно шли прямо на юг, то уже давно должны были очутиться на берегу.
Я с отчаянием посмотрел вокруг.
Вода и камыш, камыш и вода. Табуны уток снуют над камышом по всем направлениям. И еще стайка каких-то птиц, часто-часто махая крыльями, летит прямо на нас. И никак я не пойму, что же это за птицы такие?
Они близко. Я снимаю ружье с плеча. Рука и глаз делают свое дело. Но на этот раз им помогает и разум: я тщательно выцеливаю, рассчитав расстояние до птиц и быстроту их полета.
Смертоносная струйка свинца, с огнем и громом вылетев из ружья, пересекает их полет. Одна из птиц растрепанным комочком падает в воду.
Я поднимаю ее и показываю Виктору Степановичу.
– Это кукша, – говорит профессор. – Зачем вы ее загубили, зверь-человек?
Он прав. Так называется эта рыхлая птичка ростом с дрозда, вся в кофейном и ржавом пере и с хохолком.
Но я говорю:
– Нет, дорогой профессор, вы ошибаетесь. Это не кукша, это попугай. И хоть у нас на севере не бывает попугаев, для нас с вами это все-таки настоящий попугай.
– Вы обалдели от усталости и страха, – не совсем вежливо говорит Виктор Степанович, – у вас мысли путаются.
– Нет, профессор, не путаются. Я вам докажу это, если вы согласитесь еще немножко пройти со мной. Чуть-чуть – ровно столько, чтобы выслушать маленькую подробность о том, как была открыта Америка Христофором Колумбом.
– Чепуху вы порете, – сердито бурчит профессор. Но все же идет за мной.
– Христофор Колумб, – начинаю я новую лекцию, уверенно шагая по воде, – обманул королеву Изабеллу Испанскую. Уверил ее, что он откроет для нее Антилью – легендарную страну, где золота больше, чем грязи. Королева ему поверила. А он сам не знал, куда плывет.
Он завел корабли в неведомую часть океана. Замучил экипаж.
Матросы начали бунтовать. Колумб вышел на палубу, чтобы отдать приказ повернуть назад в Испанию.
Вдруг он увидел стайку птиц, летящих мимо корабля. Это были попугаи.
Колумб сразу переменил свое решение и велел держать курс по направлению полета стайки.
Через час дозорный крикнул с вышки:
– Земля!
И все увидели берег. Это и была Америка.
– Вполне понятно, – сердито говорит Виктор Степанович. – Попугай – настоящая лесная птица. В океане ей делать нечего. Стая попугаев, занесенная в море, должна была лететь к суше, это всякий знает.
– И наша маленькая лесная ворона – кукша, – говорю я, – совершенно сухопутная птица. В большом озере, в ласковом Сарыкуле, ей делать решительно нечего. Стайка просто пересекала какой-нибудь заливчик. Кукши летели к берегу. В этом вы можете убедиться сами, если внимательно посмотрите вперед, в том направлении, куда летела стайка и куда мы с вами теперь шагаем.
