– Ну… да…
– Вы были знакомы с… дважды умершим?
– Нет…
– А где вы жили до этого? То есть, не жили, а…
– На кладбище…
– Не сочиняйте, я не вижу здесь никакого кладбища… так откуда вы?
– С кладбища, – повторяет он, – с кладбища Сент-Сент…
– Вас похоронили за оградой, не так ли?
– Откуда вы…
– …навёл справки. И вы пришли в заброшенный дом, чтобы расправиться с его, с позволения сказать, хозяином?
– Да что вы несете, если бы я расправился с хозяином, зачем бы я вызывал вас?
– Ну, чтобы вас никто не обвинял, а то люди поднимут шум, еще бы, пропажа старого почтенного призрака, это не шутки…
– Ну ничего себе! Я проникаю в заброшенный дом в поисках пристанища, вижу мертвого мертвого хозяина, и меня же и обвиняют!
– Хватит. Вы аресто…
– …позвольте, позвольте…
Вздрагиваю от этого скрипучего голоса, не сразу понимаю, что говорит сам дом.
– Позвольте… это я сделал…
– Вы?
– Да… Я думал… привлечь к себе внимание… я не думал, что все обернется так… Вы представляете сенсацию, в старом доме убили призрака!
– Да уж, представляю. Но тогда я вынужден арестовать вас…
– И за что же?
– За убий…
– …не-не, никакого убийства, вы сами-то подумайте, что может сделаться призраку? Уважаемый Дрим, встаньте, прошу вас…
– Ну, наконец-то, надоело уже здесь валяться! Ну что, Дрим-хаус, мы проиграли…
– …отчего же? Думаю, газеты ухватятся за эту историю, и заброшенный дом снова станет живым… Осталось только понять, что вы делали во всей этой, с позволения сказать, афере? – поворачиваюсь к тому, кто вызвал меня, вздрагиваю, когда вижу собственное лицо.
– Я… вы… но… но как?
– Ну… вот так…
– …что со мной… с вами… случилось?
– Я не вправе об этом говорить.
– Хотя бы намекните… хотя бы… Вы ведь за этим сюда и пришли, не так ли?
…не верю своим глазам, когда вижу в тюремной камере гору снега.
– Это что, снеговиков решили поарестовывать?
– Да нет… снег…
Смотрю в бесцветные бесчувственные глаза полицейского, такой и снег арестует, не дрогнет.
– Что снег?
– Он валялся на улице, понимаете?
Откашливаюсь:
– Уважаемый… страж, – здесь полагается называть их стражами порядка, – да будет вам известно, что снег падает на землю каждый год…
– Вот именно! – вспыхивает страж, – каждый год одно и то же, падает снег, лежит на улицах, а что я должен сделать с тем, кто лежит на улице, не встает? Только арестовать, какие еще варианты!
Видит мое замешательство, добавляет:
– И не вздумайте выпускать его, слышите?
Фыркаю:
– Не очень-то и хотелось бы.
– Вот и отлично, вот это правильно… а то ишь чего выдумал, разлегся на улице, еще и уходить не хотел…
Понимаю, что спорить с сумасшедшим бесполезно, ретируюсь.
– …и-и-и, не вздумайте даже!
– Простите? – страж подобострастно смотрит на меня, еще бы, я теперь его начальник.
– Не вздумайте… Оставьте снег в покое!
– Но…
– Никаких но!
– Да вы хоть понимаете, что будет в городе с этого снега?
– А что… что такое?
Страж тут же весь подбирается, как тигр перед прыжком:
– Вы хоть понимаете, что он опять засыплет весь город? Вы хотите, чтобы люди опять впали в спячку до весны, потому что город засыпало снегом?
– Э-э-э… – прислушиваюсь к себе, к своей смертельной усталости, – я бы не отказался…
– …не отказался бы он… Когда другие города уже летают в космос целыми городами, мы дрыхнем под снегом, потому что не можем выбраться! О… простите, мой командир…
– …да ничего… понимаю… и вы каждый год хватаете снег и тащите его в камеру?
