Увидев, что Слэйн открыл глаза, он сказал:
– Проснулся. Ну, вот и хорошо, а я уже энергетический чай сделал…
Он снял старинного вида турку с двух палок, наклонил над кружкой и влил в неё кипяток.
После этого он размешал сероватую жидкость, ужасно пахнущую и не знакомую Слэйну.
Капоне протянул Слэйну кружку и, улыбаясь краем губ, ехидно подмигнул одним глазом.
Слэйн взял кружку в руки и сделал глоток. Его голова, ещё минуту назад гудевшая как несколько турбин аэродвигателей, неожиданно, с совершенно неестественной быстротой перестала болеть. Ему стало легче, в теле появилась необходимая энергия.
Капоне сидел напротив и подкидывал мелкие щепки в костёр.
– Полегчало? Ты пей, пей.
Полы его шляпы слегка подпалились после прикуривания у костра.
– Тебе опять снился страшный сон? Ничего, дружище, скоро всё прояснится, поверь мне, это только начало. А пока пей, пей, дружок.
Глубоко затягиваясь, он выдувал несколько выпуклых колечек дыма.
Где-то я это уже видел, – неожиданно подумал про себя Слэйн и резко произнёс, будто вспомнив:
– Гри?!
Капоне подавившись дымом, начал бесперебойно кашлять и лишь через некоторое время, продышавшись, повернулся в сторону Слэйна и совершенно изумлёнными глазами посмотрел на него. По его взгляду было видно, что он больше ничего не сможет сказать.
Слэйн улыбнулся и добавил:
– Кажется, я вспомнил твоё имя, мой дорогой друг…
Тёплый ветер с моря заботливо развевал тёмные кудри, торчащие из-под тяжёлого шлема.
Высокий, мужественного вида человек стоял, и смотрел на полуразрушенные стены города Сагунта. Это был Ганнибал Барка. Ветер доносился небольшим шёпотом в его ушах:
– Ты покоришь Рим…
Неожиданно, к нему сзади подошёл стражник, который отрапортовал:
– Генерал, к нам в стан прибыл дипломат сагунтийцев Алкон, просит начать переговоры.
– Какие же переговоры могут быть, если судьба его города уже предрешена? – с такими словами, Барка резко повернулся и направился за стражником в шатёр.
В шатре его встречали Магарбал, Гасдрубал и Магон – его верные братья и соратники. В центре шатра стоял мужчина среднего роста, на вид ему было около сорока лет. Он был одет в чёрный балахон и звали его Алкон. Этот человек являлся почётным гражданином города Сагунта.
– Ганнибал, это Алкон, он пришёл с просьбой о мире. У него даже одеяние промокло, пока он добирался до нас, – сказал стражник.
– Но отнюдь не от дождя, наивный дурак, – отвечал, смеясь Магарбал.
Взгляд всех четверых устремился на несчастного сагунтийца.
– Молви! – приказал ему Ганнибал.
Испуганный до белизны кожи сагунтиец бросился ему в ноги и начал свою речь:
– Всемогущий, величайший из рода Барки. Я пришёл просить тебя снять осаду с моего родного города. Мы отдадим всё золото, которое у нас есть, только при условии, если ты снимешь блокаду. Наши дети умирают с голоду, женщины сходят с ума, их мужья безумствуют и готовятся к самому страшному, они не сдадутся тебе, они будут биться до последней капли крови. Помилуй, Величайший из рода Барки, детей этого города – произнеся эти слова, явно исхудавший за время блокады человек стал всхлипывать и рыдать, касаясь лбом сандалий Ганнибала.
Барка смотрел суровым взглядом на унижающегося перед ним врага и говорил:
– Мне не нужны ваши дети, жёны и их слёзы. Судьба предрешена, твой город, сагунтиец, отныне принадлежит не Риму, а Карфагену. Твои просьбы пусты и не имеют никакой силы убеждения – он произнёс эти слова, и отойдя от него, направился к выходу. Перед тем, как выйти из шатра, он обернулся и сказал побелевшему как снег Алкону:
