Формула чемодана - страница 8

– Это ещё какие? – Сергею уже совсем не нравилась эта идея. Мало того, что нужно было покинуть родину, так ещё какие-то нелепые бумаги заполнять придётся!

– Как обычно: CV, лист публикаций, план исследований. Но его надо с профессором обсуждать – сам ты хрен напишешь. Ещё пару рекомендаций от бывших научруков и перевод диплома. С переводом, кстати, геморрой тот ещё – наш любимый деканат тебе никак не поможет, надо самому запариваться.

Сергей задумался, как будет по-английски «физиология беспозвоночных». С первой попытки это в голову не приходило. И даже со второй.

– Если хочешь, я могу тебе скинуть бумажки, которые себе готовил. По шаблону на себя напишешь, – предложил Саша конкретное решение.

– Спасибо, это было бы очень в тему! – Когда дело доходило до бюрократии, Сергей не мог себя организовать, поэтому любая помощь ему весьма бы пригодилась.

Как оказалось, информация о полезных стипендиях и грантах передавалась из одного поколения уезжающих студентов в другое. Количество разных фондов огромно, однако число реально полезных из них очень малó, поэтому практично сузить круг поисков и сконцентрироваться на прошедших тест «на вшивость». К счастью, Сергей нашёл в Интернете описания на русском языке, хотя и с трудом. Западные капиталисты с усердием пытались изолировать российскую науку и информацию про эти их гранты на русском языке даже не публиковали. Это вдобавок к тому, что все научные статьи теперь печатали только на английском. А Сергей писать на английском не умел, да и не понимал, какой в этом смысл.

Как оказалось на форумах, те, кто уже живёт за границей, могут нормально читать сайты на английском и гораздо лучше осведомлены о возможных источниках финансирования. К облегчению Сергея, некоторые эмигранты написали на форумах, что именно нужно делать с бюрократией.

– У всех грантов есть болевые точки, по которым следует бить, – обучал Саша своего падавана. – Те, кто уже за рубежом, это хорошо знают. Там, так же как и здесь, приходится притягивать за уши тему работы к теме гранта. Например, если фонд даёт деньги на изучение кофе, а ты у нас в онкологии работаешь, то напиши чё-нибудь в заявке про кофе. Можешь сказать, что будешь пациентов кофе поить. И сам его будешь дуть по пять чашек в день. Даже если тебе чай по душе. Это отчасти наша судьба: говорить то, за что деньги дают, – такая вот академическая проституция.

– Так по гранту же потом отчитываться нужно, по сделанной работе? – спросил Сергей с недоверием. План казался очень скользким.

– Ну, вот друзья тебе и расскажут, как подавать и как отчитываться. А если нет друзей – сам сиди и торчи в Интернете, ройся по сайтам.

– Ладно, пойду я спать. Глаза уже слипаются, никаких болевых точек не вижу. – Сергей вздохнул и заковылял в свою комнату.

На следующее утро он наконец-то сумел побороть свою совесть и чувство стыда и поехать в институт, где не появлялся уже три дня. К удивлению москвичей, на небе не было облаков, поэтому солнце беспрепятственно согревало грязный асфальт, превращая накопившиеся за зиму снег и соль в ещё более противное месиво, чем раньше. Тем не менее прохожие выглядели вполне жизнерадостными и сосредоточенно шагали на работу под пение отогревшихся птиц.

Толкучка в метро уже шла на спад, благо расписание Сергея позволяло ему избегать часа пик. Более того, в вагоне он даже заметил одно свободное место, куда и приземлился. Так совпало, что рядом с этим местом сидела симпатичная девушка. Сергей часто чувствовал себя некомфортно в окружении женщин, поскольку на протяжении обучения в вузе он общался почти исключительно с парнями. Чтобы отвлечься от беспокоящих мыслей о непривычной соседке, Сергей достал из рюкзака книжку, но не успел её открыть, как соседка начала разговор.