Формула L.O.V.E. - страница 3

– Нет. Я так не могу! – сказала я однажды, выбросила таблетки и начала свой путь. В этот момент в моей жизни появилась йога. Благодаря моей старшей сестре я (случайно) оказалась на практике. И с тех пор, вот уже 21 год, я практикую, не прекращая. Это меня спасло. Дальше пошли ЗОЖ, нутрициология, гомеопатия, иглоукалывание – я перепробовала все, но главным фактором стала йога – профессиональный терапевтический подход. И, о чудо, я справилась. Вопреки устрашающим прогнозам врачей, у меня восстановился цикл, а тело наконец-то вновь почувствовало себя здоровым. Казалось бы, вот сейчас я заживу. Но у судьбы были на меня другие планы.

И спустя несколько лет, вопреки всем ожиданиям, во втором браке у меня родилась дочь с редкой генетикой. Это был мой третий ребенок, и первые дети, сын и дочь, были абсолютно здоровы. Знаете, я всегда чувствовала в себе масштаб и силу, но, признаюсь честно, диагноз Софии в тот момент практически меня сломал. Я не могла из этого выбраться, потому что считала логичным испытывать дикую боль и не верить в возможность счастливой жизни, когда ты – преданная любящая мать – вынуждена смириться с фактом пожизненной инвалидности своего ребенка. Я смириться не смогла и начала войну против диагноза с сжатой, как у бульдога, челюстью и непоколебимым намерением победить. Одновременно буквально истекая кровью от боли непринятия.

Помочь в моем жутком состоянии невыносимой боли тогда смог только мой Учитель по йоге.

В то время мы с дочерью приехали на дельфинотерапию на Бали, только там я нашла специалиста, готового взяться за наш случай в столь раннем возрасте – Софии был только год. Оказалось, что в том же городе проходил семинар по йоге. Но от практики мне стало только хуже.

Знаете, чем прекрасна йога? Она, как лупа, выявляет то, что ты пытаешься спрятать. Прямо на занятии мне стало нехорошо, я больше не могла подавлять свою боль, рвущуюся наружу. Я стала задыхаться от стресса, который пыталась задавить.

– Пожалуй, я поеду домой, – бросила я, – сейчас мне это просто не по силам.

Но Учитель отвела меня в сторону.

– Анечка, умоляю, останьтесь. Я знаю, что смогу вам помочь.

Мы сидели на ступеньках храма под теплым осенним солнцем. Я – молодая, красивая, успешная, богатая, self-made woman, которую дома ждал фантастически любящий муж… сидела с четким ощущением, что моя жизнь закончилась.

– Ира, я преклоняюсь перед вами… но я в это не верю.

– Поверьте, вы даже не представляете, как будете счастливы. Эта девочка откроет перед вами принципиально другую жизнь, наполненную светом и любовью. Она изменит вас целиком, и ваша жизнь станет абсолютно другой. Вы будете абсолютно счастливым человеком, каким доселе даже не мечтали быть.

После этих слов я сказала:

– Ира, пожалуйста, не могли бы вы от меня отсесть? Потому что боюсь, что мое желание просто выбить вам челюсть превысит все мое бесконечное уважение.

В тот момент мне захотелось ее ударить. Вот буквально причинить ей физическую боль. Потому что как любящая мама может хотя бы на секунду представить, что она будет счастлива, когда ее ребенок живет с таким заболеванием? Это было просто оскорбительно.

Да, я никогда не была тревожной мамой или мамой-наседкой, которая занимается детьми 24/7. У меня не было ни одного дня декрета, я никогда не могла сидеть на месте. Но я была, как фанатичная мать-тигрица, готова ради своих детей на все. И когда я узнала, что мой ребенок инвалид, лечение бесперспективно и лучшее, на что я могу надеяться, это легкая адаптация, я никак не могла увязать это с собственным счастьем. Даже несмотря на то, что я категорически не верила в то, что врачи правы, и в то, что ничего невозможно поделать, бетонная плита диагноза и стереотипного отношения к нему придавила меня к земле. При всей моей сумасшедшей силе, энергии, при всех масштабных мечтах и неубиваемом характере я начала с этой же силой убивать себя мыслями о том, что в моей жизни больше не будет ни единого светлого дня. А главное, винить во всем себя. За что именно, я не знала, но так было привычнее.