В данном случае, начиная разговор о приставании в вокзальном буфете, Аля рассчитала партию на три хода вперед. Она подготовила для коменданта ловушку, в которую он должен был обязательно забрести. Но заьрести, думая, что выбирает путь самостоятельно.
Очевидно, игроком Аля, как и вообще большинство дочерей Евы, была хорошим. Владимир Иванович, каким-то непонятным для него образом, нисколько того не желая, сам разговор на тему брака и вывел.
В ожидании ответа женщина на коменданта не глядела, с расстроенным выражением на лице рассматривала небо за окном.
Попав в расставленный для него капкан, Владимир Иванович не знал, что сказать.
Все, что он в итоге смог сделать, это внушительно прочистить горло и басовито крякнуть.
Алина поняла, что на этот раз сдачи противника пока еще не будет. Но, не будучи наивной, она особенно на это и не надеялась. Проведенной же атакой осталась вполне довольна. Капля камень точит, а мужчину превращает в мужа только ежедневный женский труд. Пусть не сегодня, пусть не завтра, но, в конце концов, крепость все равно падет, и она добьется желанного штампа в новом российском паспорте.
Прекратив действия в лоб, Аля отошла на заранее подготовленные позиции и начала обходную операцию под условным названием «Забота».
– Мужчины, вы обедать будете? – спросила она усталым, но ласковым голосом беззащитной Золушки.
– Ефим, как ты насчет – покушать? – обрадовался комендант завершению опасной темы, которую сам, по собственной глупости и вызвал на свет. – Время уже!…
Они сели за небольшой канцелярский столик, стоящий у окна. Стекольный переплет начинался в полуметре от пола.
Если опустить взгляд, прямо под ними лежала асфальтовая дуга подъездной дороги, лента тротуара с одиноким фонарным столбом и зеленая губка акациевых кустов.
Аля была хорошей хозяйкой, да и война за сердце упрямого коменданта не давала ей расслабляться. Она сделала окрошку на настоящем хлебном квасе с кубиками розовой колбасы, яйцом и картошкой.
На подносе рядом с двумя полными тарелками стоял и соблазнительно запотевший двухсотграммовый графинчик.
– Что это, Алевтина? – строго спросил комендант, указывая глазами на графин.
– Ефим Алексеевич не каждый день приезжает… – ответила Аля. Этими словами она показывала, что все-таки обижена, и яблочную водку выставила исключительно для уважаемого гостя, а совсем не для тех, кто никак не может по-настоящему оценить и позвать замуж любящую женщину, к тому же, хозяйку, каких поискать.
Но и Владимир Иванович был не лыком шит. Показывая, кто все-таки хозяин в доме, он выдержал жирную паузу, и только после нее сдержанно кивнул Але:
– Ну, ладно. Так и быть. Оставь.
Холодный графинчик с яблочной водкой домашнего производства торжественно перекочевал в центр маленького столика.
– Кушайте, мальчики! – шелковым голосом произнесла Аля. – Там в холодильнике еще голубцы. Если захотите – разогреете, хорошо? А мне уже в свой буфет бежать надо! Через сорок минут фирменная «Сибирь» остановится, буду прибыль делать.
– Спасибо Аля. – сухо поблагодарил Городовиков буфетчицу.
– Так я пошла? – дисциплинированно спросила разрешения временно сменившая тактику комендантская подруга.
– Да, иди Аля. – ответил комендант.
Алино воинское искусство принесло свои результаты. Хотя комендант продолжал изображать строгость, но его голос значительно потеплел.
Буфетчица повернулась и неторопливо, специальной штурмовой походкой прошла по комнате, покачивая солидными бедрами, словно тяжелая барка на небольшой волне. У двери она улыбнулась, дескать, никаких обид не помню и люблю по-прежнему.
