Архип внимательно смотрел на цыгана. Да ведь, кажется, это тот самый, что с вожаком привел табор в городок, чтобы забрать Лялю! Тот самый, который на площади, угрожая ножом, оскорблял его и вызывал на поединок.
В городок он приходил в красной рубахе, а теперь на нем серая косоворотка.
– Что зенки пялишь? – бросил злобно цыган. – Скажи своему ангелу-хранителю спасибочки, что жив остался.
– Что мне делать – сам знаю, – ухмыльнулся Архип. – Сдается мне, что цыгане – сплошь и рядом твари трусливые, способные токо из-за угла нападать на честных людей!
– Ты нарочно меня злишь? – с хрипом вырвалось из груди пленника.
– Ага, ты, наверное, и шел сюда с мыслью выпустить мне кровь? – вопросом на вопрос ответил Архип. – А нож чего такой маленький взял? Им даже кожу мою не проткнуть.
– Пусть мал, да остер! – прорычал цыган. – Гляди не порежься, баран перекормленный.
– Да ты и с ножом ничего не стоишь, – издевательски расхохотался ему в лицо кузнец. – Ты напал на меня из кустов с двумя ножами и не смог одолеть одного, да безоружного!
– Развяжи меня! – заревел в бешенстве Вайда. – Развяжи, и мы померяемся силой.
– Пустое, – подмигнул ему Архип. – Ежели я тебя развяжу, то ты не в драку полезешь, а шмыгнешь в кусты, как заяц пугливый.
– Что-о-о? – цыган аж задохнулся от негодования. – Я у тебя живого сердце вырву!
– Кишка тонка и руки коротки!
В глазах Вайды засверкали молнии.
– Что, боишься схватки со мной, негодяй? – крикнул он вне себя. – Вы все, казаки, – поганцы и разбойники, вы отняли у меня невесту, скоты! Тебе не уйти от меня, кузнец, если ты прямо сейчас, пока я связан, не перережешь мне горло!
– Значит, хочешь схватки? – ухмыльнувшись, спросил Архип.
– Желаю!
Кузнец пожал плечами, освободил руки пленника от ремня и после недолгого раздумья швырнул ему в ноги оба ножа. Он засучил до локтей рукава рубахи и выразительно посмотрел на наблюдавшего за ним цыгана.
– Ну? Вайда, или как там еще тебя. Жду не дождусь.
Цыган нагло улыбнулся, подобрал ножи и крикнул:
– А теперь прощай, казак бестолковый. Я обязательно убью тебя, только не сейчас. Силушкой Бог тебя не обидел, а вот умишком обделил!
Вайда громко захохотал и, словно проворная рысь, ринулся к реке. Не двигаясь с места, Архип проследил, как стремительные воды Сакмары подхватили тело цыгана и увлекли по течению вниз. Кузнец помахал ему рукой и вслух сказал:
– А я вот полагаю, что именно тебя, варнак, Господь обделил и тем, и этим…
10
Слухи о предстоящем сватовстве Авдотьи Комлевой с быстротою молнии облетели городок. В воскресенье после утренней молитвы казаки и казачки толпились у торговых рядов на ярмарке и на все лады обсуждали новость.
– И это еще не все, – шептала на ухо старухе Колодяжной Агафья Вороньжева. – У Барсуковых-то в избе хоть шаром покати, нет ниче, вот и сватают Авдошку. Егорка-то Комлев – казак зажиточный!
– А Лука-то не ест, не пьет, горемычный, – собрав вокруг себя Марфу Еремину и Арину Горюнову, втолковывала им Нюрка Городилова. – Иссох весь. Вот и порешили Барсуковы его оженить, чтоб Господу душу-то зараз не отдал!
Одним словом, всевозможным толкам не было конца.
Жена пекаря Антипа Емельянова, Варвара, рассказывала мельничихе Клавке Дорогиной, что ее муженек пек пироги по случаю сватовства. А сватать поедут на трех тройках, чтобы удивить сакмарцев.
Больше всего забот и дел оказалось у Маланьи Евсеевой. Она носилась среди торговых рядов, как назойливая муха, болтала и сплетничала то тут, то там, всюду высыпая полный мешок новостей.
