Отвожу от него взгляд. Жар мгновенно вспыхивает внутри, заполняет низ живота. Ощущаю, как чувствительные горошинки сосков трутся о лифчик, а сердце стучит словно ненормальное.
Стискиваю зубы, стараясь не обращать внимания на реакцию тела, и поглядываю на настенные часы. "Работа закончится только через сорок минут... Ещё немного".
- Твоя служанка следит за временем, - раздается насмешливый голос Аверьянова, от чего по спине идёт волна дрожи. - Наверное ей не слишком нравится ее работа, и она хочет быстрее отсюда уйти.
Я так обижена на Рому, что не хочу видеть. Вычеркнуть его образ из своей головы – вот чего желаю больше всего. А еще не желаю ощущать на себе издевательский взгляд зеленых глаз, вот как сейчас! Уставился на меня так пристально, словно душу готов вынуть, а губы, эти чертовы губы, которые я с таким удовольствием не так давно целовала, - кривятся в усмешке.
Доминика бросает на меня ревнивый взгляд, но затем улыбается, смягчившись:
- Ничего, ей простительно... Она очень исполнительна в отличии от тех, кто был до нее... Есть те, кто ворует у собственных хозяев. Помню, как у подруги домработница украла бриллиантовое колье... Та ее, конечно, выставила и вызвала полицию, но было неприятно, - Доминика морщит точеный носик, а затем плавным движением поднимается на ноги. - Я тут, кстати, недавно сумку потеряла, но даже не думаю грешить на кого-то... - она мягким нетрезвым шагом проходит в соседнюю комнату, а я тем временем думаю: "Конечно, ты не можешь меня винить, ведь сумку я взяла из твоей машины... А ты была тогда так пьяна... Просто подумала, что забыла ее в клубе".
- Она, конечно, очень дорогая... - доносится голос Доминики из комнаты, и когда я поворачиваюсь на ее голос, то леденею, застываю на месте, пораженная тем, что вижу.
Доминика стоит в проеме комнаты, держа в руках сумку, точную копию той, которую я у нее украла. Небольшая, из белой кожи, с замысловатым синим рисунком, написанным вручную умелым художником, с золотой крупной цепью.
"Эту сумку я носила с собой в универ, и ее наверняка видел Рома", - мелькает в голове, пока я смотрю на Доминику. Она смешно открывает рот, что-то говорит Роме, а для меня время словно замедляет свой ход. Я совершенно ее не слышу, словно находясь под толщей воды. Изнутри поднимается холодная мелкая дрожь, а в голове проносятся простые до ужаса мысли.
"То, что я работаю здесь, явно не означает, что я любимая дочка какого-нибудь толстосума. Это Рома наверняка понял, раскусив мою ложь. Понял, что я бедна, как церковная крыса. Кроме того, если он видел эту сумку у меня, ему не составит труда сложить дважды два. И понять, куда делась сумка Доминики".
Кидаю на него осторожный взгляд и с ужасом вижу, что его глаза тёмнеют. Румянец на щеках становится ярче, Рома изо всех сил втягивает в себя воздух, его ноздри раздуваются, как у быка, а губы сжимаются в тонкую линию.
Последняя надежда на то, что меня пронесет, испаряется. Он все понял.
Отворачиваюсь от него, желая оказаться за тысячу километров отсюда.
"Может он промолчит? А если даже и скажет ей... У него ведь нет доказательств!"
Впору рассмеяться. Какая же я наивная! Ему не нужны доказательства! Доминика так на него смотрит, что ему и слова хватит! Если в универе я могу рассчитывать на то, что мой авторитетный образ добавляет мне очков против того же ботаника Славика, то история с сумкой и Ромой - совсем другое дело...
