В три захода они наполнили котел и бочку с водой. Кузьмич затопил баньку и достав зеленку, стал обрабатывать парню царапины.
— Может, не надо зеленкой? — мажор представил, как будет выглядеть при всем «параде»
— Цыц! Поговори мне ишо! Всю жизнь зеленкой мазали и ничо. Никто еще не умер. Терпи давай, не мужик, чтоля? Помню, как ветрянку тваму дядьке на писюне прижигал… — дед начал сливать компромат на магната, который сейчас металлургическими заводами ворочал.
Поняв, что спорить со стариком бесполезно, — Матвей сдался.
Нюра, тем временем, варила молочную кашу, помешивая ее и снимая пенку. На окне сидел Мурзай, щурясь желтыми глазами. Свою порцию молока он уже вылакал и ждал кашу, покачивая хвостом, словно маятником времени.
— Аня-а-а! — голос местного участкового Сашки — ее бывшего одноклассника, оторвал от важного дела.
— Чего тебе? — неласково откликнулась Нюра и выглянула в окно.
— Так, это… Жалоба на тебя поступила, — он топтался, краснея аки маков цвет в болтающейся на нем форме не по размеру, доставшейся по наследству от прежнего «смотрителя законопорядка». Саня был тайно влюблен в нее еще с первого класса. Только девушка не замечала его вздохов, робких попыток ненавязчиво помочь. А еще он боялся Толика. Тот давно заявил свои права на «кудряшку» и все знали, что они — пара. Ссорятся, мирятся, но тракторист ее не отпустит, хотя, поговаривают, что гуляет втихаря с другими девками.
Чтобы доказать, кто в доме хозяйка, Матрена целый час трясла документами на дом перед клювом Пирамидона, устроившегося орлом на комоде.
— Куры тоже мои, петух ты гамбургский!
Он лишь строго покосился одним глазом и снова делал вид, что спит.
5. Глава 5. Иван Бестужев
— Поконкретней, пожалуйста, – не отвлекаясь от готовки, сухо потребовала Нюрка. И тут же добавила, чуть поласковей. – Проходи, садись. Жрать будешь?
С одной стороны Санек был при исполнении, и ему не следовало отвечать согласием на приглашение. С другой – когда еще такой случай представится, посидеть с ней за одним столом? А он точно знал, второй раз Нюрка предлагать не станет. Поэтому, недолго думая, быстро юркнул к столу.
— Куда в уличных башмаках? – грозно сдвинула очи хозяйка дома. – Я только, что полы помыла. И руки вымой, – указала на рукомойник в углу.
Виновато улыбаясь, участковый, как послушный сынок перед строгой мамой, расшнуровал ботинки, аккуратно поставил у порога к хозяйским калошам, быстренько сполоснул руки и вернулся к столу, где Нюрка уже наваливала ему полную тарелку дымящейся каши. К каше добавила стакан козьего молока и ломоть хлеба.
Выпивший с утра только чашку чая с тощим, как и он сам, бутербродом, Сашка навалился на угощение, как вампир на девственницу. Только, что не урчал как тот Нюркин кот. Сама же хозяйка устроилась напротив и уплетала кашу, гораздо спокойней.
— Ну, так что там за очередная кляуза на меня? – снова уточнила Нюрка, когда дело дошло до чая.
— Тетка Матрена, – начал участковый, отодвинув чашку и потянув из папки сложенный листок. – Вот тут целую петицию накатала. Твой петух ворвался на ее двор и перетоптал всех курей…
— Отлично, – перебила Нюрка. – Теперь она мне денег должна будет, когда цыплята вылупятся.
— Ты погоди радоваться, – кашлянул участковый, краснея. – Это не все.
— Он еще и гусей ейных перетоптал? А может… и ее саму?
— Нет, – совсем уж побагровел несчастный участковый. – Он залетел к ней в дом, растоптал герань, опрокинул крынку со сметаной и склевал пол сковородки картошки.
