– Знаешь, они нашли себе дойную корову. Бизнесмен такой есть по кличке Цеховик. Накормили его фуфлом на два миллиона долларов. Когда он им предъяву сделал, они его послали. А он человек непростой. Я бы на их месте его не посылал.
– Почему?
– Потому что кончится всё уголовным делом. Он вполне может написать заяву. И тогда тряхнут всех – мало не покажется.
– Твоя-то забота какая?
– Они Цеховику этюд Поленова продали. Так это мой Поленов. Деньги они мне за него полностью так и не отдали. Но дело не в этом. Если полиция в это дело встрянет, меня тягать начнут.
– Фальшивый Поленов?
– Настоящий! Наверное, единственный подлинник, который Левицкие за всю трудовую жизнь продали. Но я вашу контору знаю. Хоть ты сто раз прав, быстро виноватым станешь.
– От меня что хочешь?
– Если разборка начнётся, поможешь?
Платов пожал плечами и внимательно посмотрел на собеседника. За Кацем был грешок при малейшем дуновении ветра в его сторону впадать в панику с криком «Всё кончено!». Похоже, сейчас был именно такой момент.
– Мне насвистели, что Левицкие в честь Цеховика какую-то большую подляну замутили, – продолжил Кац.
– Что, мочить решили?
– Это слишком радикально, Валера. Даже для этих поцев. Они всё больше по провокациям.
– Какую они провокацию могут устроить?
– Да любую… Ты ешь, Валера, ешь. А то исхудаешь и никогда не будешь таким, как я. – Кац удовлетворённо похлопал себя по объёмному животу.
* * *
Расставшись с Кацем, Платов уселся в свою БМП (боевую машину полицая). Подумал немножко. Набрал номер Шведова. И коротенько пересказал суть состоявшегося разговора.
– Какую Левицкие подляну могут готовить? – непонимающе осведомился Шведов.
– Надо сводки прослушки изучить… Ну и второй вопрос – что это за этюд Поленова Левицкие втюхали потерпевшему?
– Кононенко ничего не говорил об этом.
– Надо бы спросить. Может, что-то интересное.
– Давай-ка завтра с утречка ко мне. Обсудим сводки. Может, что-то и надумаем…
На следующее утро Платов отправился в здание МВД России на улице Житной.
Шведов обитал на восьмом этаже в кабинете со стандартной мебелью, большими окнами, бежевыми стенами. На стенах календари «ФСБ России», «Вневедомственная охрана», несколько бумажек с надписями типа «То, что вы не сидите, это не ваша заслуга, а наша недоработка». Из окна открывался вид на похожее на старинный замок из тёмно-коричневого камня здание французского посольства. Дальше виднелись золотой купол храма Христа Спасителя, ажурная фигура церетелевского памятника Петру, похожего на стартовую конструкцию для космических ракет.
– Располагайся, – кивнул на широкое крутящееся кожаное кресло Шведов.
В кабинете столов было на пятерых, но народ был в разъездах по всей России – шла реализация по незаконному игорному бизнесу.
Шведов соорудил кофе с рижским бальзамом.
– Ты с потерпевшим больше не говорил? – спросил Платов.
– Вчера вечером. Что за подстава в отношении его – не знает. А с Поленовым – в цвет. Кононенко три месяца назад купил у Левицких за тридцать пять тысяч долларов эскиз Поленова «Вид на Кремль» и отдал картину в багетную мастерскую, чтобы рамку покрасивее забацали. А когда началось выяснение отношений, но проходило ещё в парламентских рамках, неожиданно ему звонит Левицкая и объявляет, что хочет показать эту картину эксперту, чтобы по ней не было никаких сомнений, как с Киселёвым. Он позвонил хозяину багетной мастерской и разрешил, чтобы Левицкая на время Поленова забрала. Ну, и с концами – ни денег, ни Поленова.
