Фотостудия Таккуда - страница 21

– Зачетно! Тут места на двоих в самый раз!

– Во-во! Мож, получится, раз фотограф согласен.

Однако лидер отчего-то выглядела недовольной:

– И ты прям справишься с управлением?

– Двадцать лет я отпахала в доставке на районе, где ни одной ровной дороги.

– Чонми вроде нормально гнала. В чем проблема?

– Но щас придется мчать быстрее всех нас, осилишь?

– Добро, пусть первой едет.

– Реально.

В бурные обсуждения вдруг вмешался Согён, поднимая руку:

– Но вы должны понимать, что если я буду с кем-то ехать, то этот человек не попадет в кадр.

Гонщицы замолчали и теперь лишь переглядывались между собой.

– Нестрашно, – улыбнулась хозяйка желтой «Хонды», надевая шлем. – Моя память круче любого фотика.

Эти слова пришлись Согёну по душе.

Фотограф сел на «Хонду» задом наперед и вытянул назад левую руку. Достав до ручки под сиденьем, дернул за нее, убедившись, что та не прокручивается. Затем подошел к пикапу, достал из кузова сумку с фотоаппаратом и поставил на пассажирское сиденье, после чего вытащил из переднего кармана небольшую камеру, размером с пирожное. Когда он снова вернулся к «Хонде» и, развернувшись, сел на багажник, гонщицы стали собираться вокруг него.

– Кажись, не сработает, – нервно сказала Юнчжа и посмотрела на Согёна.

– Во-во, так сидеть капец опасно. Мож, ну их, эти фотки? – согласилась Хиён.

Фотограф улыбнулся:

– Ничего, если почувствую, что падаю – закричу.

– Не трусись, поведу медленно, будто грудничка везу. – Чонми бросила взгляд на Согёна через плечо.

– Я вам полностью доверяю, – слегка кивнул мужчина.

– Так, по коням! Хорош тратить время фотографа.

Предводительница надела очки и села на своего «Харли-Дэвидсона». Остальные гонщицы в замешательстве надели шлемы и последовали ее примеру. Чеби молча подошла к Согёну. Избегая его взгляда, она крепко затянула на нем шлем. Вскоре желтая «Хонда» тронулась с места, а за ней все остальные, и Согён осторожно начал съемку. Вернувшись в пикап, Чеби тоже последовала за ними. В какой-то момент, когда снова нажала на педаль газа, девушка поняла, что гонщицы прибавляют скорость. Прошло еще немного времени, и они наконец отпустили себя на свободу: стали то подъезжать к мотоциклу Чонми, то обгонять его. Кто-то начал громко свистеть. На фоне красного заката, опускающегося на дорогу, Согён пытался поймать каждый момент, прижимая камеру к лицу. Полностью погрузившись в съемку, он даже не замечал, что опасно наклоняется в разные стороны.

– Чокнутый! Рискует жизнью ради первых встречных! – Чеби просигналила несколько раз.

Ее ладони сильно вспотели от страха.

Когда Чеби спросила Согёна, почему он согласился на такую опасную съемку, он ответил:

– Возможно, эта поездка может стать для них последней.

Чеби нахмурилась, пребывая в недоумении.

– Не понимаю, им же всем лет пятьдесят. Почему говорите, что поездка последняя?

Чеби слегка разозлилась, чувствуя, что ничего не понимает.

– Это не я сказал, а Стефан Герц.

Согён поставил сумку с оборудованием на барную стойку, а затем, широко распахнув глаза, понизил голос на несколько тонов, будто подражая кому-то:

– «Иногда мне кажется, что эта эвакуация, эта атака, этот сигнал тревоги могут стать для них последними. Тогда я беру фотоаппарат и иду следом. К сожалению, обычно предчувствие меня не обманывает».

Процитировав Стефана Герца, Согён кому-то позвонил и заказал морепродукты. Осьминогов пришлось брать замороженными, поскольку с первого августа действовал запрет на их вылов близ деревни. Гонщицы, как и планировали, поужинали в ресторанчике, где готовили блюда из рыбы-меч. Затем они вернулись в студию и захотели отметить успешное окончание фотосессии – это была идея Чеби. После съемки, когда женщины стали жаловаться на жажду и голод, она сказала: