И это было возможно. Он любил быстрый, неистовый секс, который не предполагал никаких дальнейших отношений. Он ощущал в себе этот особый талант.
Незнакомка достала из сумочки шарф и повязала его на голову, разумеется, в стиле Одри Хепберн. Это было романтично и мило, ибо трудно было представить себе лицо, менее похожее на лицо Одри Хепберн. Разве что скулы немного похожи.
Нет, все не так. Она вылезла сегодня из раковины, пришла сюда чуть более открытая для него, а теперь опять спряталась, и он даже не успел разглядеть ее волосы.
– Как дела? – сухо спросил Доминик у брюнетки, пытаясь как-то отгородиться от нее, но так, чтобы никто из «посторонних наблюдателей» не подумал, что он грубый, неотесанный и асоциальный тип, что он трахался с женщинами, имена которых потом не мог вспомнить, да еще и дурно с ними обходился. Все это, пожалуй, было правдой, но обходился он с ними нормально.
Эта женщина преследовала его, получила то, что хотела, удовлетворила свои нехитрые фантазии и теперь, через несколько месяцев, явилась к нему с новыми.
Брюнетка обворожительно улыбнулась:
– Я думала о тебе.
Еще чего не хватало! Она была такой же целеустремленной, как он, но в своем гламурном варианте. Поскольку ей было наплевать на него и ее чувства были поэтому защищены, ему не составит труда стряхнуть ее с себя.
Конечно, у «случайных очевидцев» создастся впечатление, что он использует женщин, а потом бессердечно от них избавляется.
По сути, так и было, но в свое оправдание он мог возразить, что и они были к нему бессердечными. Сердце в их отношениях не участвовало. Он использовал их, потому что они являлись к нему по единственной причине – они хотели, чтобы он их использовал.
После приступа паники он ощутил внутри холод, а мозги стали лихорадочно соображать. Без борьбы он не сдастся!
– Пойдем. – Он взял брюнетку за руку, вывел на тротуар, так, чтобы их не было видно из окон. Потом повернулся и посмотрел на нее. Знал ли он вообще когда-нибудь ее имя? Может быть, она велела называть ее Бебе или как-то на этот лад?
Тут он тоже проявлял свой талант. С женщинами, желавшими сохранить анонимность. Не желавшими оставлять ему после своего посещения ничего, даже своих имен.
Вот и его Незнакомка тоже сидела в его салоне и берегла свое имя будто сокровище.
– Извини, – резко сказал он брюнетке. – Нет.
Ему нужно было сделать это как можно быстрее. Чем дольше он был на улице, тем сомнительнее выглядело его отсутствие.
Брюнетка изменилась в лице. Улыбка сползла с ее губ.
– Я не могу – я встретил другую. – При этом признании у него застучало сердце – точнее сказать, забухало. Да, он встретил другую. Другую женщину, имени которой не знает. Но вчера он обнял ее за плечи, и она не стряхнула его руку. Не закричала, не позвала на помощь полицию.
Идиот, он все еще колебался. Разве не глупо отказываться от легкого, горячего секса с безымянной брюнеткой ради смутного, маловероятного шанса пойти хотя бы в ресторан с другой незнакомкой? Но эта эффектная брюнетка никогда не сидела в его салоне с таким видом, словно она счастлива от самого факта существования его, Доминика Ришара, словно она способна часами поглощать его и никак не может насытиться. Конечно, она будет счастлива, если их секс будет длиться часами, но… это не то же самое.
Может быть, он слишком долго жил на десертах, на их эквиваленте в сексе. Весь его организм жаждет белков, жаждет долгой, медленной и сытной трапезы. А десертом можно полакомиться после этого.
