Такое чувство, что они втроём на ней женились. Эд ей собеседник, с Тео она спит, а Томаса нянчит. Надо бы прекращать, а то Садом какой-то.
Томас, кстати, уже вернулся и о чём-то шепчется с Эдом, а Бернард всё убеждает Тео завязать с грязными делишками. Потом капитан стражи ушёл. На вновь прибывшего не обратил внимания, даже когда тот поздоровался.
– Что он хотел? – спросил Томас.
– Узнавал, какие цветы ты любишь. Думаю, хочет приударить, – с каменным лицом ответил Тео, из-за чего Томас и впрямь поверил. Смутился, даже испугался, но когда Эд засмеялся, понял, что шутка, и с облегченьем улыбнулся. Потом сообразил-таки, что это издёвка, и нахмурился. Хм, уже должен бы пропищать что-то в отместку, а он молчит. На него не похоже.
– Ну что, забрал? – поинтересовался Тео.
– Эм-м… Тут такое дело, – замямлил он. – Их там нет.
– В смысле нет?! – взревел Эд.
– В смысле там, где мы их спрятали, пусто.
– Идиот, и какого хрена ты мне тут рассказывал про какую-то девку со здоровенными сиськами? Это, по-твоему, важнее?!
– Я ждал пока Бернард уйдёт! – обиженно закричал в ответ Томас. Опять никто не оценил его стараний.
– Пи…ц, – только и смог выдавить из себя Эд, закрыв глаза рукой.
Саид позавтракал в общей трапезной. В это время здесь только военачальники герцога Эбергарда. В основном, безземельные рыцари, вторые и третьи сыновья баронов, да графов. Сражаются в надежде получить надел. Сейчас они никто, ещё не стали надменными и властными, а значит – с ними проще подружиться.
Ещё был Сигурд, но уже ушёл. Датский принц вообще встаёт ни свет ни заря. Ест со свитой в дальнем углу и ни с кем более не общается. А если поймаешь его взор, того гляди, подавишься. Он при дворе непопулярен. Разве что у женщин. Как поговаривают, многих мужей сделал рогоносцами. Тех женщин можно понять, Сигурд суров, могуч, отважен, в глазах звериный блеск, а их мужья обрюзглые или никчёмные, в постели ни на что не годны, да и храпят во сне. Словно спать со свиньёй.
Свиньи скоро проснутся. Пока умоются и приведут себя в порядок, будет ближе к полудню. Набьётся их тут полный зал, и понеслось. Крики, споры и поросячий смех. И всё между собой на родном языке под боком у того, о ком говорят. Франки с франками, испанцы с испанцами, арабы с арабами, а византийцы с византийцами. Саид лишь раз лицезрел этот балаган и с тех пор ест отдельно. В обществе рыцарей ему приятней. Он, как второй сын аббасидского вельможи, их прекрасно понимает.
Герцог Эбергард в общий зал не спускается. Ест в кабинете, если вообще ест. Саид думает, что он как лилу11 пьёт жизненные соки из людей, тем и живёт.
Фернан тоже приходит рано. Порой кажется, что у них с Саидом состязание. Сегодня помощник посла Наварры проиграл. Саид уже покидал трапезную, когда встретился с ним.
Эх, завозился после утренней молитвы. Мог бы избежать неприятной встречи. Любой испанец люто ненавидит мусульманина и наплевать, что тот отродясь не бывал в Иберии [Пиренейский полуостров] и вообще подданный совсем другого халифа12. Все арабы для них на одно лицо, даже те, кто не арабы вовсе, а сицилийцы или греки. Похожи, да и ладно.
Пару дней как до Франкфурта донеслась вести о победе войск Наварры, Арагона, Кастилии и Монсона над кордовским халифом Абд ар-Рахманом в битве при Симанкасе. И с тех пор Фернан – гордый, будто сам одержал ту победу – не упускает возможности напомнить о скором изгнании всех мавров из Иберии. Можно подумать, Саиду есть дело.
