И конечно же его старания не проходили даром. Много раз Аньян сообщал что де Морне и Манде, обычно всегда вдвоем выходили из дому, предоставляя Гийоме возможность бурить проход во всю силу своих бицепсов. Иногда даже он следил за ними до Дворца Правосудия.
Прийдя однажды по-осеннему дождливым холодным вечером к Гийоме, втянув из забитого мокротой носа, сообщил:
– Манде выехал из Барижа.
Я тебе даже могу сказать куда.
– ? А-а!
– Дошло таки.
– И что я поеду?
– А нет! Я тебе поеду и привезу. На милый Аньянчик, получай свою долю.
– Не так уж много я и исдратил.
– Почти ничего не осталось… Ладно на дорогу хватит, не беспокойся. Да! А ты знаешь по какой дороге он отчалил?
– По той же.
– Ты поедешь по другой, и желательно успей вперед. Только бери свою клячу, мою не вздумай взять, сразу поймут какое у нас с тобой братство.
– Это на своей-то я обгоню его скакуна? Давай на твоем поскачу, а приеду на другом, и все будет в порядке.
– Что-то ты мелешь непонятное.
– Ну сменю лошадь!
– Ни в гоем злюдяе. – передразнил его Гийоме.
– Ладно, давай свою разбизку.
– Чего-о? Да ты никак спятил, дружочек?! Я же тебе сколько раз говорил что мои четыре сотни пропали. Иначе нельзя, заруби на своем сопливом носу.
– А тебе должны заплатить четыреста?
– Ну конечно нас не одинаково оценили… Только это все равно, нам и триста хватит. Ради каких-то четырехсот, только насторожишь их. Даже и не думай.
– Подумай еще раз – четыреста? Может на них дело завести можно?
– Но не райскую жизнь, за что стараемся.
– Что-то не верится мне она. – проговорил уже свободно без сопливого акцента, так как при волнении ощущаются облегчения от мокроты.
– Да послушай ты! Что ты такой простой? Если не возьмем завещание. – грабанем! Небось еще больше будет.
– Будет ли?
– В самом доме спрятаны все его деньги. И он не зря так часто наведывается во Дворец потерянных шагов. Чуть что – ноги в руки и… Ты сам мне часто говорил – «такое преступление на всю страну прогремело!»
– Да ну!
– Что ты ну! Что ты нукаешь? Где-нибудь в секретере оно у него все и лежит.
– То-то и оно, что в секретере.
– Я тебе любой секретер в пять минут открою!
– А ты узнал уже, точно там кабинет де Морне?
– По крайней мере разговаривает о делах он только там. И жену Манде имел там.
– Ты что же уже дырочку прокарябал?
– Причем удачно так попал, и гобелен и мебель ее скрывают.
– Ну ладно давай деньги, я поехал.
– Ты все понял? О моих деньгах даже не заикайся и когда свои получишь смотри, что бы за тобой кто не проследил. И смотри, тебя могут прикончить.
– Я сам за Манде следить буду. – Назвал Аньян того по-старому, вспомнив прежнего Манде, как совсем другого человека.
– Без пользы и опасно. – Лучше потихоньку добирайся до Парижа через Ангулем. – возразил Гийоме.
«Черта тебе с два, пригоню тотчас как получу, я тебя знаю».
Гийоме пошел вынимать свои деньги оттуда, куда он их заложил, после продажи перстня Марчеллы, а Аньян сравнивал промозглость своего положения с теплотой топящегося камина.
Кончились его безмятежные деньки, но зато и мучениям пришел конец. Получив врученную сумму денег, он вышел, бросив на последок:
– Чао!
